среда, 30 июля 2014
- Пришли – оповестил девушек охранник. Путы на руках съехали вниз, легко и быстро, точно и не держали вовсе. Керидед с трудом сдержала желания потереть запястья. – Вас ждут.
- А кто? – Ра обернулась к стражнику. Тот только плечами пожал, наградив ее отчужденным взглядом.
Гладкие, пропитанные теплом и запахом лета доски заскрипели под ногами, приветствуя спутниц. Мико не шевелился в своей сумке, которую не отобрали. Лишь мельком заглянули, судя по всемук приняв кролика за обычную ручную зверушку. На душе становилось совсем скверно.
Дверь распахнулась перед их носами медленно, явив взгляду самую необычную и красивую женщину, какую Керр только доводилось видеть. Лет тридцати, невысокая , ос отличной фигурой, она смотрела на девушек глубоким внимательным взглядом, будто могла видеть все, что происходит у в головах. Темные глаза медленно скользили по лицам, переместились вниз, на котомку с кроликом, пробежались по обуви. Матовые оранжевые бусины тихо звякнули, стоило незнакомке склонить голову набок и перевести взгляд на лицо керидед. Стало неловко и солвсем неуюнтго под взглядом темных, почти черных глаз, без стеснения смотрящих в самое ее нутро.
- Твоя фамилия Итим, - голос у нее оказался мягкий. Бархатистый, как сумерки, окутывающие тех, кто вышел прогуляться после жаркого летнего дня. Если бы Керидед могла выбирать идеального сказителя, то выбрала бы именно ее – больно уж подходила эта особа на роль того, кто должен очаровывать красотой история и баллад. – Я угадала?
- Да. Это Рамона, - в сторону ра полетел короткий кивок. – А еще Мико. И… нам нужна помощь.
Будь у Керидед выбор, она бы никогда не отдала кролика в чужие руки, но его и в помине нет. Тот показался на свет безвольеной тушкой, обвисшей в ее руках. Пальцы ощутили едва уловимое сердцебиение и тепло маленького тельца. Кролик никак не отреагировал, точно пребывая в глубоко забытьи.
Женщина окинула троицу еще одним взглядом и отошла от двери, впуская путников в самый странный дом, какой Керидед приходилось видеть. Порог мелькнул под ногами, открыв перед глазами прихожую, маленькую, темную. Пропитанную течением годов. Только пестрые пучки высушенных цветов добавляли сюда яркие пятна, броско выделяясь на обитых темной древесиной стенах. В ном ударил запах трав и чем-то душистого, похожего на мед и пряности. Уже успевшие подсохнуть ноги утонули в ковре.
- Давайте сюда, - Мико вытащили из рук Керидед и унесли вглубь дома, оставив девушек топтаться на пороге. Минуты капали одна за другой, превращаясь в настоящую вечность. Керидед сложила пальцы знаком Гил. На удачу. Рамона же уже обустроилась и даже нашла куда присесть – креслом для нее стала подставка под обувь, в недрах которой покоилось несколько пар ботинок. Сама Керидед не позволила бы себе такой вольности, Ра же вела себя так, будто пришла в гости к старой знакомой.
- Проходите, - вдруг позвала новая знакомая, имени которой Керидед не знала до сих пор. – Ваш друг оклемается. К счастью или нет – сказать я пока не могу. И не нужно стоять на пороге. – показавшись всего на миг, женщина снова скрылась в доме, приглашающим жестом зовя за собой.
Гостиная, куда их пригласили, разительно отличалась от прихожей, радуя обилием солнечных лучей. Просторная и приятная глазу, она так и располагала к приятной дружеской беседе, маня красивой, резной мебелью и белыми, расшитыми вручную занавесками. Над окнами висели кипы осенних листьев, свежих, точно только что собранных у корней еще горящих осенним золотом деревьев. На столе, уместившимся в дальнем конце комнаты, дымился чайник, окруженный несколькими белыми чашками. Дальше всех от входа располагался комод. Он, как огромный исполин, приютившийся в углу, притягивая взгляд яркой узорчатой росписью и резными фигурками, скопившимися на его открытых полках.
- Мы не помешали? – Керидед осторожно прошла в комнату, боясь нарушить царящую в ней гармонию. Ответом ей стал еще один взгляд, на этот раз чуть насмешливый. Зажурчала вода, разливаемая по чашкам, зазвенела ложка – не деревянная, а из обычной стали. В тишине звук показался слишком сильным, неестественным. Куда больше этой комнате подошел бы шум листопада и тихих вечерних печен у костра.
- Мне – нет. Меня зовут Гейна Ихзаль, если желаете знать. Можете забывать просто Гейной, - она сдержанно улыбнулась, завершив разлитие чая. – Не стесняйтесь. Все-таки вы устали с дороги, а разговор нам предстоит долгий. Прошу.
Садиться сразу за стол Кеоридед не привыкла, но ничего не оставалось, кроме как послушаться. Витой, ручного плетения стул, едва слышно заскрипел, когда она опустилась на предложенное место. Чашка, по бокам изукрашенная разноцветными узорами, в тон занавескам, неприятно обожгла руку. Рамона присела на соседний стул и теперь рассматривала комнату с удвоенным вниманием, не рискуя прикоснуться к горячему фарфору. Гейна улыбнулась, проследив за ее жестами, но промолчала.
- Итак, позвольте угадать. Вас сюда привел некий клад, - женщина села напротив, отчего возникло чувство допроса. Сложила руки перед собой. – Я верно поняла?
- Вы о нем знаете?
- Мне известно, что он был. Угощайтесь, - к Керидед подъехало блюдо с булочками. – А еще – зачем его там закопали. Случилось это не так уж давно, во времена моей молодости.
888
Дождь обрушился на деревню Альхар внезапно, будто только и поджидал, когда ее жители расслабятся и выйдут на улицу, под приятное осеннее солнце. Вода громко застучала о крышам надземных домов, стекая с них буйными струями. Побежала по специально прорытым каналам, неся за собой травинки и листья, местами окрашенные пугающей чернотой. Вся деревня погрузилась в ровный шум, нагоняющий сонливость, но уснуть Керидед не могла бы при всем желании. А вот смотреть на приближающиеся к скорой смерти деревья и ютящиеся, как птицы, на них домики – вполне. Мико пришел около получасу назад и теперь сидел рядом, любуясь на маленький осенний потоп. Двигался кролик еще с трудом, но отлеживаться не упорно отказывался, стремясь быть поближе к своим знакомым.
Прохладный ветер пронесся по деревне, заставляя поежиться и поглубже зарыться в теплую, одолженную Гейной шаль. Мико она, судя по всему, тоже приглянулась - он полез к Керидед на колени, желая приобщиться к такому приятному и нужному сейчас теплу. Глаза зверька снова блестели, как было до того, как смертоносная игла угодила в его шкуру.
- О, смотрю, у вас компания, - раздался голос Ра. Скрипнули доски настила, и Рамона опустилась рядом, свесив ноги, как сорванец к ручью в особенно жаркий день. – Не помешаю?
- Нет, конечно, - Керидед подвинулась в сторону, давая больше места. Которого и так было навалом. Мико недовольно завозился у нее на руках. – Что собираешься делать?
- А будто у меня есть выбор, - Ра лучисто улыбнулась, тепло и очень искренне, и Керидед почувствовала прилив радости. Дружба – явление не редкое, но куда реже она бывает настоящей. – Пойдем на эти испытания или как их там. Но вообще наворотил твой дед делов, - поерзав, она взяла в руку неизвестно откуда взявшийся прут и опустила его в ручей под их ногами. Словно в ответ на это ветер швырнул им в лицо тучу дождевых брызг.
- Да у него и выбора-то особо не было.
Это Керидед понимала, как никто. А еще – что выбора и у нее действительно нет, нравится ей это или нет. Узы родственной связи – вещь новая, но и по названию понятно, что сильная, как сотни заклятий. Разорвать их не сможет ничто, а если уж дело, оставленное дедом, ничто иное, как спасение их собственного мира, то отказ будет попахивать малодушием. А малодушной Керидед никогда не была. Пугливой – да, нерешительной – частенько. Но никогда – снобкой, пекущейся только о собственном благополучии.
Точно в подтверждение ее мыслям, ударил гром, первый за весь ливень. И далекий, словно пытающийся достать то, что ему уже не принадлежит. А может, это сработали защитные чары, охватывающие рощу Альфар плотным кольцом, как невидимым коконом. Еще один вид магии, в которой КЕридед не понимала ровным счетом ничего. Это тебе не привычные артефакты, пользоваться которыми умеешь с детства. Нет. Настоящая магия, о которой можно прочитать в приключенческих книгах. Вот только одно дело следить за ее хитросплетениями, лежа на кровати, другое – оказаться в самом центре, где все, начиная от дурманящих трав и заканчивая особым барьером, вплетенным в речную воду, кажется чем-то потрясающим. Ступив на землю Альхар, они точно уже переместились в другой мир. Тот, где когда-то жил Юстиан, о котором Керидед помнила не так уж много. А что помнила, то никак, сколько не старалась, не могла сопоставить с образом, нарисованным ей Гейной.
- Звучит здорово. – призналась Керидед. На что Рамона только хмыкнула. – А испытания?
- Да черт его знает, что они там напридумывают. Ты-то как, в порядке?
- Да не особо, - честность всегда была ее отличительной чертой. Вот только как оказалось – не единственной. Не каждый день узнаешь, что являешься внучкой великого человека, спасшего целый мир от разрушения. И обязанной нести его наследие, идя по той же дороге.
А ведь все это случилось не так уж давно, каких-то шестьдесят лет назад. В ту пору, когда те, кто уже сейчас обзавелся внушительными морщинами и разменял молодую удаль на спокойствие старости, еще ходили по дорогам, бегали наперегонки и уводили друг у друга девушек. Не зная, какая опасность нависла над их родным миром и оставшись бы в неведении, пока беда не заполнила бы собой все небо, не обрушилась бы снежной лавиной на тех, кто уже не в силах ей воспрепятствовать. Многие бы бездействовали, но только не Юстиан Итим, на чью молодость пришлась та пора. И конечно, не каждый бы двинулся с места, предотвратив то, что казалось невозможным остановить. Но это случилось. Известными отчасти тропами, а некоторыми – скрытыми в далеком прошлом, он справился со взятой на себя задачей, закрыв ворота от Азара Хейма посягнувшего на их измерение.
Измерения... Не одно, как привыкла считать Керидед. Три. И в каждом – свои хлопоты, история. Войны, люди, изобретения и великие события, о которых узнать не должен был никто, дабе избежать объединения. Если же нет, все повернулось бы скверно.
По правде сказать, Керидед не слишком разбиралась как в людях, так и в поступках, которые они могли бы совершить, но и тех ужасов, о которых рассказала ей Гейна, хватило, чтобы понять – не вмешайся Юстриан Итим в происходящее и не заручись поддержкой Альхар, все было бы иначе. Без мирных будней, полей, на которых требуется работать, привычной жизни и прогулок на ярмарки, о которых Керидед придется забыть на неопределенный срок. Ведь вряд ли найдется что-то более мерзкое, чем кровопролитная война и ворота, впускающие в их мир несметные полчища далекого правителя, планы которого распространяются сразу на несколько измерений, а волшебство сдерживается лишь запертыми на когда-то спрятанные ключи дверьми. Все было бы не так. И стать не должно.
Вот только бой не закончился, с каждой секундой унося Керидед в свой эпицентр. Затягивая ее, как крутой водоворот, за которым она, независимо от своего желания, должна следовать.
- Да после такого вряд уснешь спокойно, - Неловко свиснув с бортика, Рамона потянула ступню вперед, подставляя ногу под долевые капли. И тут же отдернула ее, будто ее кипятком обожгло, - Мать же твою, холодная…
- А ты думала? Осень на дворе.
- Интересно, это не заразно?
- Думаю, вряд ли. Но лучше особо не экспериментировать.
- Да вообще ужас. Скоро и пить из колодцев будет нельзя. Так же не было в прошлый раз, да?
- Не знаю, наверно не было. Иначе вообще конец. – Керидед тоже протянула руку вперед, пытаясь дотронуться до дождя. Воспоминания о лете все еще не покидали ее. Как и те, что рисовали зеленые луга и леса, которым вскоре предстояло погибнуть, не повтори она подвиг своего деда. Единственная, кто на это способен. Вот только нет у нее большой команды, способной помочь в трудную минуту и запереть ворота общими силами. Лишь Ра, за здоровье которой Керидед боится не меньше, чем за свое собственное, и Мико, помощи от которого можно вообще не ждать. Разве что дорогу покажет и на что-нибудь намекнет. А поймет ли Керидед – зависит только от доски для расшифровки, на которой может и не оказаться нужных символов.
Раскаты грома отозвались еще раз, валунами укатившись куда-то вдаль. Дождь немного приутих, словно уступая место хоть и нежаркому, но скорому солнцу. Под которым листва будет опадать еще сильнее, а вода – пропитываться пришедшим из другого измерения ядом, становясь ржавой и мерзкой на вкус. Время, которого, казалось, так много, теперь станет главной преградой, прижимающей Керидед к дороге, по которой она обязана идти. Петляющей, ограниченной по сторонам. Ведущей к четырем местам, спрятанным неизвестно где. И только маленький зверек будет их проводником, безмолвным и язвимым как для мечей и луков, так и для темной магии, чуть не убившей его несколько часов назад.
Опасное, длительное и не обреченное на успех мероприятие, без которого не обойтись. Неминуемое, если Керидед дорог их мир. Такой, каким был всегда, а не изуродованный пришедшей из-за границ чумой и разрушениями.
- А кто? – Ра обернулась к стражнику. Тот только плечами пожал, наградив ее отчужденным взглядом.
Гладкие, пропитанные теплом и запахом лета доски заскрипели под ногами, приветствуя спутниц. Мико не шевелился в своей сумке, которую не отобрали. Лишь мельком заглянули, судя по всемук приняв кролика за обычную ручную зверушку. На душе становилось совсем скверно.
Дверь распахнулась перед их носами медленно, явив взгляду самую необычную и красивую женщину, какую Керр только доводилось видеть. Лет тридцати, невысокая , ос отличной фигурой, она смотрела на девушек глубоким внимательным взглядом, будто могла видеть все, что происходит у в головах. Темные глаза медленно скользили по лицам, переместились вниз, на котомку с кроликом, пробежались по обуви. Матовые оранжевые бусины тихо звякнули, стоило незнакомке склонить голову набок и перевести взгляд на лицо керидед. Стало неловко и солвсем неуюнтго под взглядом темных, почти черных глаз, без стеснения смотрящих в самое ее нутро.
- Твоя фамилия Итим, - голос у нее оказался мягкий. Бархатистый, как сумерки, окутывающие тех, кто вышел прогуляться после жаркого летнего дня. Если бы Керидед могла выбирать идеального сказителя, то выбрала бы именно ее – больно уж подходила эта особа на роль того, кто должен очаровывать красотой история и баллад. – Я угадала?
- Да. Это Рамона, - в сторону ра полетел короткий кивок. – А еще Мико. И… нам нужна помощь.
Будь у Керидед выбор, она бы никогда не отдала кролика в чужие руки, но его и в помине нет. Тот показался на свет безвольеной тушкой, обвисшей в ее руках. Пальцы ощутили едва уловимое сердцебиение и тепло маленького тельца. Кролик никак не отреагировал, точно пребывая в глубоко забытьи.
Женщина окинула троицу еще одним взглядом и отошла от двери, впуская путников в самый странный дом, какой Керидед приходилось видеть. Порог мелькнул под ногами, открыв перед глазами прихожую, маленькую, темную. Пропитанную течением годов. Только пестрые пучки высушенных цветов добавляли сюда яркие пятна, броско выделяясь на обитых темной древесиной стенах. В ном ударил запах трав и чем-то душистого, похожего на мед и пряности. Уже успевшие подсохнуть ноги утонули в ковре.
- Давайте сюда, - Мико вытащили из рук Керидед и унесли вглубь дома, оставив девушек топтаться на пороге. Минуты капали одна за другой, превращаясь в настоящую вечность. Керидед сложила пальцы знаком Гил. На удачу. Рамона же уже обустроилась и даже нашла куда присесть – креслом для нее стала подставка под обувь, в недрах которой покоилось несколько пар ботинок. Сама Керидед не позволила бы себе такой вольности, Ра же вела себя так, будто пришла в гости к старой знакомой.
- Проходите, - вдруг позвала новая знакомая, имени которой Керидед не знала до сих пор. – Ваш друг оклемается. К счастью или нет – сказать я пока не могу. И не нужно стоять на пороге. – показавшись всего на миг, женщина снова скрылась в доме, приглашающим жестом зовя за собой.
Гостиная, куда их пригласили, разительно отличалась от прихожей, радуя обилием солнечных лучей. Просторная и приятная глазу, она так и располагала к приятной дружеской беседе, маня красивой, резной мебелью и белыми, расшитыми вручную занавесками. Над окнами висели кипы осенних листьев, свежих, точно только что собранных у корней еще горящих осенним золотом деревьев. На столе, уместившимся в дальнем конце комнаты, дымился чайник, окруженный несколькими белыми чашками. Дальше всех от входа располагался комод. Он, как огромный исполин, приютившийся в углу, притягивая взгляд яркой узорчатой росписью и резными фигурками, скопившимися на его открытых полках.
- Мы не помешали? – Керидед осторожно прошла в комнату, боясь нарушить царящую в ней гармонию. Ответом ей стал еще один взгляд, на этот раз чуть насмешливый. Зажурчала вода, разливаемая по чашкам, зазвенела ложка – не деревянная, а из обычной стали. В тишине звук показался слишком сильным, неестественным. Куда больше этой комнате подошел бы шум листопада и тихих вечерних печен у костра.
- Мне – нет. Меня зовут Гейна Ихзаль, если желаете знать. Можете забывать просто Гейной, - она сдержанно улыбнулась, завершив разлитие чая. – Не стесняйтесь. Все-таки вы устали с дороги, а разговор нам предстоит долгий. Прошу.
Садиться сразу за стол Кеоридед не привыкла, но ничего не оставалось, кроме как послушаться. Витой, ручного плетения стул, едва слышно заскрипел, когда она опустилась на предложенное место. Чашка, по бокам изукрашенная разноцветными узорами, в тон занавескам, неприятно обожгла руку. Рамона присела на соседний стул и теперь рассматривала комнату с удвоенным вниманием, не рискуя прикоснуться к горячему фарфору. Гейна улыбнулась, проследив за ее жестами, но промолчала.
- Итак, позвольте угадать. Вас сюда привел некий клад, - женщина села напротив, отчего возникло чувство допроса. Сложила руки перед собой. – Я верно поняла?
- Вы о нем знаете?
- Мне известно, что он был. Угощайтесь, - к Керидед подъехало блюдо с булочками. – А еще – зачем его там закопали. Случилось это не так уж давно, во времена моей молодости.
888
Дождь обрушился на деревню Альхар внезапно, будто только и поджидал, когда ее жители расслабятся и выйдут на улицу, под приятное осеннее солнце. Вода громко застучала о крышам надземных домов, стекая с них буйными струями. Побежала по специально прорытым каналам, неся за собой травинки и листья, местами окрашенные пугающей чернотой. Вся деревня погрузилась в ровный шум, нагоняющий сонливость, но уснуть Керидед не могла бы при всем желании. А вот смотреть на приближающиеся к скорой смерти деревья и ютящиеся, как птицы, на них домики – вполне. Мико пришел около получасу назад и теперь сидел рядом, любуясь на маленький осенний потоп. Двигался кролик еще с трудом, но отлеживаться не упорно отказывался, стремясь быть поближе к своим знакомым.
Прохладный ветер пронесся по деревне, заставляя поежиться и поглубже зарыться в теплую, одолженную Гейной шаль. Мико она, судя по всему, тоже приглянулась - он полез к Керидед на колени, желая приобщиться к такому приятному и нужному сейчас теплу. Глаза зверька снова блестели, как было до того, как смертоносная игла угодила в его шкуру.
- О, смотрю, у вас компания, - раздался голос Ра. Скрипнули доски настила, и Рамона опустилась рядом, свесив ноги, как сорванец к ручью в особенно жаркий день. – Не помешаю?
- Нет, конечно, - Керидед подвинулась в сторону, давая больше места. Которого и так было навалом. Мико недовольно завозился у нее на руках. – Что собираешься делать?
- А будто у меня есть выбор, - Ра лучисто улыбнулась, тепло и очень искренне, и Керидед почувствовала прилив радости. Дружба – явление не редкое, но куда реже она бывает настоящей. – Пойдем на эти испытания или как их там. Но вообще наворотил твой дед делов, - поерзав, она взяла в руку неизвестно откуда взявшийся прут и опустила его в ручей под их ногами. Словно в ответ на это ветер швырнул им в лицо тучу дождевых брызг.
- Да у него и выбора-то особо не было.
Это Керидед понимала, как никто. А еще – что выбора и у нее действительно нет, нравится ей это или нет. Узы родственной связи – вещь новая, но и по названию понятно, что сильная, как сотни заклятий. Разорвать их не сможет ничто, а если уж дело, оставленное дедом, ничто иное, как спасение их собственного мира, то отказ будет попахивать малодушием. А малодушной Керидед никогда не была. Пугливой – да, нерешительной – частенько. Но никогда – снобкой, пекущейся только о собственном благополучии.
Точно в подтверждение ее мыслям, ударил гром, первый за весь ливень. И далекий, словно пытающийся достать то, что ему уже не принадлежит. А может, это сработали защитные чары, охватывающие рощу Альфар плотным кольцом, как невидимым коконом. Еще один вид магии, в которой КЕридед не понимала ровным счетом ничего. Это тебе не привычные артефакты, пользоваться которыми умеешь с детства. Нет. Настоящая магия, о которой можно прочитать в приключенческих книгах. Вот только одно дело следить за ее хитросплетениями, лежа на кровати, другое – оказаться в самом центре, где все, начиная от дурманящих трав и заканчивая особым барьером, вплетенным в речную воду, кажется чем-то потрясающим. Ступив на землю Альхар, они точно уже переместились в другой мир. Тот, где когда-то жил Юстиан, о котором Керидед помнила не так уж много. А что помнила, то никак, сколько не старалась, не могла сопоставить с образом, нарисованным ей Гейной.
- Звучит здорово. – призналась Керидед. На что Рамона только хмыкнула. – А испытания?
- Да черт его знает, что они там напридумывают. Ты-то как, в порядке?
- Да не особо, - честность всегда была ее отличительной чертой. Вот только как оказалось – не единственной. Не каждый день узнаешь, что являешься внучкой великого человека, спасшего целый мир от разрушения. И обязанной нести его наследие, идя по той же дороге.
А ведь все это случилось не так уж давно, каких-то шестьдесят лет назад. В ту пору, когда те, кто уже сейчас обзавелся внушительными морщинами и разменял молодую удаль на спокойствие старости, еще ходили по дорогам, бегали наперегонки и уводили друг у друга девушек. Не зная, какая опасность нависла над их родным миром и оставшись бы в неведении, пока беда не заполнила бы собой все небо, не обрушилась бы снежной лавиной на тех, кто уже не в силах ей воспрепятствовать. Многие бы бездействовали, но только не Юстиан Итим, на чью молодость пришлась та пора. И конечно, не каждый бы двинулся с места, предотвратив то, что казалось невозможным остановить. Но это случилось. Известными отчасти тропами, а некоторыми – скрытыми в далеком прошлом, он справился со взятой на себя задачей, закрыв ворота от Азара Хейма посягнувшего на их измерение.
Измерения... Не одно, как привыкла считать Керидед. Три. И в каждом – свои хлопоты, история. Войны, люди, изобретения и великие события, о которых узнать не должен был никто, дабе избежать объединения. Если же нет, все повернулось бы скверно.
По правде сказать, Керидед не слишком разбиралась как в людях, так и в поступках, которые они могли бы совершить, но и тех ужасов, о которых рассказала ей Гейна, хватило, чтобы понять – не вмешайся Юстриан Итим в происходящее и не заручись поддержкой Альхар, все было бы иначе. Без мирных будней, полей, на которых требуется работать, привычной жизни и прогулок на ярмарки, о которых Керидед придется забыть на неопределенный срок. Ведь вряд ли найдется что-то более мерзкое, чем кровопролитная война и ворота, впускающие в их мир несметные полчища далекого правителя, планы которого распространяются сразу на несколько измерений, а волшебство сдерживается лишь запертыми на когда-то спрятанные ключи дверьми. Все было бы не так. И стать не должно.
Вот только бой не закончился, с каждой секундой унося Керидед в свой эпицентр. Затягивая ее, как крутой водоворот, за которым она, независимо от своего желания, должна следовать.
- Да после такого вряд уснешь спокойно, - Неловко свиснув с бортика, Рамона потянула ступню вперед, подставляя ногу под долевые капли. И тут же отдернула ее, будто ее кипятком обожгло, - Мать же твою, холодная…
- А ты думала? Осень на дворе.
- Интересно, это не заразно?
- Думаю, вряд ли. Но лучше особо не экспериментировать.
- Да вообще ужас. Скоро и пить из колодцев будет нельзя. Так же не было в прошлый раз, да?
- Не знаю, наверно не было. Иначе вообще конец. – Керидед тоже протянула руку вперед, пытаясь дотронуться до дождя. Воспоминания о лете все еще не покидали ее. Как и те, что рисовали зеленые луга и леса, которым вскоре предстояло погибнуть, не повтори она подвиг своего деда. Единственная, кто на это способен. Вот только нет у нее большой команды, способной помочь в трудную минуту и запереть ворота общими силами. Лишь Ра, за здоровье которой Керидед боится не меньше, чем за свое собственное, и Мико, помощи от которого можно вообще не ждать. Разве что дорогу покажет и на что-нибудь намекнет. А поймет ли Керидед – зависит только от доски для расшифровки, на которой может и не оказаться нужных символов.
Раскаты грома отозвались еще раз, валунами укатившись куда-то вдаль. Дождь немного приутих, словно уступая место хоть и нежаркому, но скорому солнцу. Под которым листва будет опадать еще сильнее, а вода – пропитываться пришедшим из другого измерения ядом, становясь ржавой и мерзкой на вкус. Время, которого, казалось, так много, теперь станет главной преградой, прижимающей Керидед к дороге, по которой она обязана идти. Петляющей, ограниченной по сторонам. Ведущей к четырем местам, спрятанным неизвестно где. И только маленький зверек будет их проводником, безмолвным и язвимым как для мечей и луков, так и для темной магии, чуть не убившей его несколько часов назад.
Опасное, длительное и не обреченное на успех мероприятие, без которого не обойтись. Неминуемое, если Керидед дорог их мир. Такой, каким был всегда, а не изуродованный пришедшей из-за границ чумой и разрушениями.
пятница, 11 июля 2014
- Эй, а ну ка возьми, - зычно гаркнул Бастр, и Керидед напряглась, ожидая, когда в нее полетит очередной ворох белья или чего-нибудьть покрепче. На край лохани опустился завязанный в крендель моток простыней, изляпанных чем-то зеленым. О том, чем это может быть, Керидеде старалась не думать. Ее работа проста – отимочить и выстирать, не вдаваясь в подробности, что конкретно и не вспоминать о пятнах, не мучая желудок.
Развязав плотный узел, она бросила простыню в мыльную воду. Спина разламывалась, как после перетаскивания мешклв с мукой, кожа на руках превратилась в сморщенную бумагу. Череда грязных наволочек не подходила к концу, пребывая в пугающей скоростью, а руки у Керидед было всего две.
Ее новое пристанище, называемое «Усталым путником», встречало девушку новым рабочим днем, а именно – несмертными ворохами белья, которое требовалось привести в порядок. Помещение, наполненное запахом мыла и чистящего песка, стало для Керр почти домом, и не будь работа такой грязкой и утомительной, она бы даже начала испытывать от нее удовлетворение. Но за это деньги не платяьт, а без еды долго не протянуть. Радовало только то, что не приходится кормить Мико, ему хватало трех кусков хлебюа в день и свехей травы. Керр этим ограничиться не могла, а продавать артефакты не решалась – слишком велик риск если не выдать себя, так лишиться чего-нибудт ценного, что впоследствии будет стоить куда больше, чем несколько золотых.
Опустив простыни в грязную воду, она присела на пол. Занятый своими делами Бастр не мог этого видеть, что давало возможность перевести дух и размять усталые пальцы.
Помещение, ставшее ее временным пристанищем, больше напоминалит коморку. Стены его давно обветшали и теперь нуждались в покраске, пол истерся тысячами шагов, а пуфик, приютившийся в дальнем углу, стал полноценной кроватью. Раньше ей бы и в голову не пришло, что можно так наслаждаться твердостью соломы под спиной, но после пары проведенных на улице ночей Керидед оценила и это удобство. Устроиться в «пуьттника» оказалось немалым везением – не найти Керр эту работу, умирать бы ей с голода и ночевать под открытым небом.
Спина надрывно хрустнула, стоило потянуться. Мико пристроился рядом и лез под руки, не боясь мыльной пены и неприятного, разъедающего запаха. Все утро кролик не находил себе места, а к полудню стал совершенно несносным, норовя подлезть девушке под ноги. Причин такого одживления Керр не знала и надеялась, что зверь не заболел.
Солце лениво переваливало за полдень, прячась за тяжелыми тучами – часьтыми гостями в Линхейме. Осень в этом городе будто жила своей жизнью, делая погоду непредсказуемой, а жителей города – готовыми ко всему. Еще во время своего первого визита на его улицы Керидед заметила тенты и пологие крыши, навешанные на большинство садов и огродов, и особенно громоздкий – над небольшим ресторанчиком, где собиралась местная аристократия. Керидед же не могла бы позволить себе и чашки чая в этом заведении, имея за душой всего пять золотых и двенадцать себебряных, как и крыши над головой, которая пригодилась бы, учитывая характер здешних дождей. Поливало в Линхейме часто, но и это было продумано. Весь город, как огромная мельница, пронизывали деревянные желоба, спускающие воду в канавы. От луж и болот на дорогах это не спасало, зато полисадними и мостовые были в безопасности.
Сам город больше напоминал Керидед рыночные развалины. Будто избегая явного разделения классов, дома здесь чередовались друг с другом с поразительным разнообразием. Ничего не стоило увидеть старую, разваленную хижину с проваленной крышей, притаившуся в тени внушительного особнячка с роскошным садом или попасть в дешевую лавку, расположенную бок о бюок с магазином, где каждая вещь стоила целое состояние. Ближе к окраине уютился так называемый средний класс – сборище ремесленников, добывающих хлеб кожевным, кухзнечным или швейным делом. Здесь можно было купить недорогую упряжь и обзавестись одеждой, не роскошной, но способной укрыть от непогоды. Беднота встречалась редко и жила за чертой, будто гонимая неизвестным законом.
«Усталый путник» же приютился где –то между богатством и голытьбой. Как и все постоляые дворы, он имел широкий двор, приличную конюшню и немало персонала для обслуживания, в числе которого Керр посчастливилось оказаться. Не покидало ощущение, что ее взяли за ухоженный вид – аккуратная прическа, не изуродолванные тяжелой работой руки и ладно скроенное платье немало помогли. А возможно, ввели в заблуждение.
Работала Керидед за еду и крышуин ощутимо экономил на этом. Она же, когда работа пригибала к земле, тешила себя мыслью, что терпеть осталось недолго.
Мико подлез под ладонь, заставляя себя погладить. Особой поддержки Керр не чувствовала, но мягкая шерсть успокаивала.
Из общего зала раздались голоса. В таверну ввалилась развеселая компания, ждать от которой можно было только попойки. Для Керр же это значило горы грзной посуды и работу до упада. От общего зала ее отгораживал коридор и пара открытых дверей, а вот от усталого отчаяния – всего ничего.
Потерев поясницу, она встала на колени. Мыльная вода снова окутулу руки, ткань заходила под пальцами. Разгоревшийся день обещал быть тяжелым, а сон – коротким. Все очарование сказочного города улетучилось, смененное тяженстью труда.
- Эй!
Ее нечсильно ударило в спину и загремело по полу. – ты тут живая? – приглушенны голос за спиной заставил чуть не подпрыгнуть от радости.
- Ра?
- А мы-то уж думали, что никогда не доберемся, - Рамона отодвинула проетую молью занавеску и уставилась на Керидед сочувственным взгляджом. Вид подруги заставлял желать лучшего.
- Я тоже так думала. Вообще-то, - разогнуться во второй раз оказалось еще сложнее. Кролик радостно попрыгал к знакомцам, будто только их весь день и ждал. Встретив такой прием скептическим взглядом, Ра только тронула его за ухо.
- Хотя бы не потерялась, - белен появился в окне вслед за Ра. Голову его венчала странная шляпа, которая явно пришлась ему по душе. Рыжее перо гордо топорщилось, расшитый красным плащ был ему в такт.
- Здесь негде теряться. – Керидед тяжело поднялась на ноги. Ра же уверенно влезла на подоконник, таща за собой внушительную поклажу.
- Мы за тобой, - т яжелденная, видавшая виды сумка, рухнула на пол. Шум из зала заглушил удар. – А лошади нет?
- Спины у меня нет. Думала уж вы не появитесь.
- Обижаешь, - подруга перелезла вслед за сумкой, кинув взгляд в сторону распахнутой двери – а я, я вижу, устроилась.
- Скорее впахалась, - подняться с колен было не так просто. Ощущение было такое, будто на Керр свалили разом все белье, которое она успела перестирать. Кости заныли, как у старухи. – Ну и где вас носило.
- Не поверишь, в Таваре. Это измерение так называется. Мы там так набегались… Давай, собирайся. Или отчитаться надо?
- Да надо бы.
Мико, обделенный вниманием, снова устроился у ее ног. Отдав кролику положенную порцию внимания, Керридед выглянула за дверь. Шум пирушки разлетался по всему первому этажу, обещая получить продолжение. Увольнения своего Керр ждала, но не думала, что у нее не найдется нужным слов, чтобы его огласить.
Бастра она нашла на стойкой – тот старательно строил из себя рачительного хозяина, намереваясь продемонстрировать клиентам всю значимость как своего положения, так и солидность заведения.
Керидед пошла как на эшафот, и не во многом ошиблась. Разговаривали с ней так, будто она наплевала постояльцам в суп, оставив их без куска хлеба, после чего собирается пуститься на утек. Как она и предположила, никто не собирался оплачивать ей последние два дня работы. Она и не настаивала, единственное, что ее интересовало – возможность тихо уйти, не привлекая к себе внимания. Но даже с этим справиться не удалось. Несколько голов повернулось в их сторону, стоило Бастру Мильхейму посильнее ударить дном кружки о столешницу. Разговоры в зале заметно стихли, зеваки приготовились к представлению. Керидед же почла за благословение услышать «Чтобы духу твоего здесь не было».
Уходила она под тишину, нависшую над столами. И радуясь тому факту, что еще за постой не собдрали.
Уложить свои пожитки было несложно: пара брюк влезла в сумку без труда. Кроме них ничего не было. Чет ыре серебряных опустились в карман, став платой за две недели беспрерывной работы.
Покидала таверну Керр под пристмотром бывшего управляющего – с досмотром и полным ругани бормотанием. Мико сидел, как немая мышь, до момента, когда дверь за их спинами с грохотом закрылась. Напоследок Керр удалось поймать всего один заинтересованный взгляд, но значения он не имел. Не хватало еще на всякий зевак внимание тратить.
Улица встретила ее запахом свободыв как от работы, так и от обязательств. И пустым кошельком, в котором хранились все те же несколько монет. Пребывая в Альхар, она не озаботилась попросить денег на дорогу, доверив все соратникам, о чем сильно пожалела. Вся надежда была на Белена.
Солнце скрылось за тучей, мигнув на прощание жарким глазом. Улица погрузилась в тень, как в воду, став холодной и неприветливой. нЕ было даже прохожих – в обеденное время все разбрелись по своим домам и трапезничали, о чем не применул напомнить девушке желудок. Тяжелая работа вымотала, но вместе с тем – вернулда в реальность, где нужно есть и спать, а не думать о проблемах, которые только предстоит пережить.
Белен и Рамона встретили ее на другом конце улицы. Вид у обоих был презабавный, прямо не путники, а бродячие менестрели. Не хватало только музыкальных инструментов и дрессированной зверюшки на плече. Что касается Ра, то есть престало носитьб яркие вещи. Они ей шли и были привычны, в том время как Белен больше смахивал на попугая. Особое внимание привлекал его плащ – расшитый цветочным орнаментом, он притягивал к себе взгляды прохожих и сиял среди городской серости ярче костра темной ночью. Что продолжалось недолго.
Развязав плотный узел, она бросила простыню в мыльную воду. Спина разламывалась, как после перетаскивания мешклв с мукой, кожа на руках превратилась в сморщенную бумагу. Череда грязных наволочек не подходила к концу, пребывая в пугающей скоростью, а руки у Керидед было всего две.
Ее новое пристанище, называемое «Усталым путником», встречало девушку новым рабочим днем, а именно – несмертными ворохами белья, которое требовалось привести в порядок. Помещение, наполненное запахом мыла и чистящего песка, стало для Керр почти домом, и не будь работа такой грязкой и утомительной, она бы даже начала испытывать от нее удовлетворение. Но за это деньги не платяьт, а без еды долго не протянуть. Радовало только то, что не приходится кормить Мико, ему хватало трех кусков хлебюа в день и свехей травы. Керр этим ограничиться не могла, а продавать артефакты не решалась – слишком велик риск если не выдать себя, так лишиться чего-нибудт ценного, что впоследствии будет стоить куда больше, чем несколько золотых.
Опустив простыни в грязную воду, она присела на пол. Занятый своими делами Бастр не мог этого видеть, что давало возможность перевести дух и размять усталые пальцы.
Помещение, ставшее ее временным пристанищем, больше напоминалит коморку. Стены его давно обветшали и теперь нуждались в покраске, пол истерся тысячами шагов, а пуфик, приютившийся в дальнем углу, стал полноценной кроватью. Раньше ей бы и в голову не пришло, что можно так наслаждаться твердостью соломы под спиной, но после пары проведенных на улице ночей Керидед оценила и это удобство. Устроиться в «пуьттника» оказалось немалым везением – не найти Керр эту работу, умирать бы ей с голода и ночевать под открытым небом.
Спина надрывно хрустнула, стоило потянуться. Мико пристроился рядом и лез под руки, не боясь мыльной пены и неприятного, разъедающего запаха. Все утро кролик не находил себе места, а к полудню стал совершенно несносным, норовя подлезть девушке под ноги. Причин такого одживления Керр не знала и надеялась, что зверь не заболел.
Солце лениво переваливало за полдень, прячась за тяжелыми тучами – часьтыми гостями в Линхейме. Осень в этом городе будто жила своей жизнью, делая погоду непредсказуемой, а жителей города – готовыми ко всему. Еще во время своего первого визита на его улицы Керидед заметила тенты и пологие крыши, навешанные на большинство садов и огродов, и особенно громоздкий – над небольшим ресторанчиком, где собиралась местная аристократия. Керидед же не могла бы позволить себе и чашки чая в этом заведении, имея за душой всего пять золотых и двенадцать себебряных, как и крыши над головой, которая пригодилась бы, учитывая характер здешних дождей. Поливало в Линхейме часто, но и это было продумано. Весь город, как огромная мельница, пронизывали деревянные желоба, спускающие воду в канавы. От луж и болот на дорогах это не спасало, зато полисадними и мостовые были в безопасности.
Сам город больше напоминал Керидед рыночные развалины. Будто избегая явного разделения классов, дома здесь чередовались друг с другом с поразительным разнообразием. Ничего не стоило увидеть старую, разваленную хижину с проваленной крышей, притаившуся в тени внушительного особнячка с роскошным садом или попасть в дешевую лавку, расположенную бок о бюок с магазином, где каждая вещь стоила целое состояние. Ближе к окраине уютился так называемый средний класс – сборище ремесленников, добывающих хлеб кожевным, кухзнечным или швейным делом. Здесь можно было купить недорогую упряжь и обзавестись одеждой, не роскошной, но способной укрыть от непогоды. Беднота встречалась редко и жила за чертой, будто гонимая неизвестным законом.
«Усталый путник» же приютился где –то между богатством и голытьбой. Как и все постоляые дворы, он имел широкий двор, приличную конюшню и немало персонала для обслуживания, в числе которого Керр посчастливилось оказаться. Не покидало ощущение, что ее взяли за ухоженный вид – аккуратная прическа, не изуродолванные тяжелой работой руки и ладно скроенное платье немало помогли. А возможно, ввели в заблуждение.
Работала Керидед за еду и крышуин ощутимо экономил на этом. Она же, когда работа пригибала к земле, тешила себя мыслью, что терпеть осталось недолго.
Мико подлез под ладонь, заставляя себя погладить. Особой поддержки Керр не чувствовала, но мягкая шерсть успокаивала.
Из общего зала раздались голоса. В таверну ввалилась развеселая компания, ждать от которой можно было только попойки. Для Керр же это значило горы грзной посуды и работу до упада. От общего зала ее отгораживал коридор и пара открытых дверей, а вот от усталого отчаяния – всего ничего.
Потерев поясницу, она встала на колени. Мыльная вода снова окутулу руки, ткань заходила под пальцами. Разгоревшийся день обещал быть тяжелым, а сон – коротким. Все очарование сказочного города улетучилось, смененное тяженстью труда.
- Эй!
Ее нечсильно ударило в спину и загремело по полу. – ты тут живая? – приглушенны голос за спиной заставил чуть не подпрыгнуть от радости.
- Ра?
- А мы-то уж думали, что никогда не доберемся, - Рамона отодвинула проетую молью занавеску и уставилась на Керидед сочувственным взгляджом. Вид подруги заставлял желать лучшего.
- Я тоже так думала. Вообще-то, - разогнуться во второй раз оказалось еще сложнее. Кролик радостно попрыгал к знакомцам, будто только их весь день и ждал. Встретив такой прием скептическим взглядом, Ра только тронула его за ухо.
- Хотя бы не потерялась, - белен появился в окне вслед за Ра. Голову его венчала странная шляпа, которая явно пришлась ему по душе. Рыжее перо гордо топорщилось, расшитый красным плащ был ему в такт.
- Здесь негде теряться. – Керидед тяжело поднялась на ноги. Ра же уверенно влезла на подоконник, таща за собой внушительную поклажу.
- Мы за тобой, - т яжелденная, видавшая виды сумка, рухнула на пол. Шум из зала заглушил удар. – А лошади нет?
- Спины у меня нет. Думала уж вы не появитесь.
- Обижаешь, - подруга перелезла вслед за сумкой, кинув взгляд в сторону распахнутой двери – а я, я вижу, устроилась.
- Скорее впахалась, - подняться с колен было не так просто. Ощущение было такое, будто на Керр свалили разом все белье, которое она успела перестирать. Кости заныли, как у старухи. – Ну и где вас носило.
- Не поверишь, в Таваре. Это измерение так называется. Мы там так набегались… Давай, собирайся. Или отчитаться надо?
- Да надо бы.
Мико, обделенный вниманием, снова устроился у ее ног. Отдав кролику положенную порцию внимания, Керридед выглянула за дверь. Шум пирушки разлетался по всему первому этажу, обещая получить продолжение. Увольнения своего Керр ждала, но не думала, что у нее не найдется нужным слов, чтобы его огласить.
Бастра она нашла на стойкой – тот старательно строил из себя рачительного хозяина, намереваясь продемонстрировать клиентам всю значимость как своего положения, так и солидность заведения.
Керидед пошла как на эшафот, и не во многом ошиблась. Разговаривали с ней так, будто она наплевала постояльцам в суп, оставив их без куска хлеба, после чего собирается пуститься на утек. Как она и предположила, никто не собирался оплачивать ей последние два дня работы. Она и не настаивала, единственное, что ее интересовало – возможность тихо уйти, не привлекая к себе внимания. Но даже с этим справиться не удалось. Несколько голов повернулось в их сторону, стоило Бастру Мильхейму посильнее ударить дном кружки о столешницу. Разговоры в зале заметно стихли, зеваки приготовились к представлению. Керидед же почла за благословение услышать «Чтобы духу твоего здесь не было».
Уходила она под тишину, нависшую над столами. И радуясь тому факту, что еще за постой не собдрали.
Уложить свои пожитки было несложно: пара брюк влезла в сумку без труда. Кроме них ничего не было. Чет ыре серебряных опустились в карман, став платой за две недели беспрерывной работы.
Покидала таверну Керр под пристмотром бывшего управляющего – с досмотром и полным ругани бормотанием. Мико сидел, как немая мышь, до момента, когда дверь за их спинами с грохотом закрылась. Напоследок Керр удалось поймать всего один заинтересованный взгляд, но значения он не имел. Не хватало еще на всякий зевак внимание тратить.
Улица встретила ее запахом свободыв как от работы, так и от обязательств. И пустым кошельком, в котором хранились все те же несколько монет. Пребывая в Альхар, она не озаботилась попросить денег на дорогу, доверив все соратникам, о чем сильно пожалела. Вся надежда была на Белена.
Солнце скрылось за тучей, мигнув на прощание жарким глазом. Улица погрузилась в тень, как в воду, став холодной и неприветливой. нЕ было даже прохожих – в обеденное время все разбрелись по своим домам и трапезничали, о чем не применул напомнить девушке желудок. Тяжелая работа вымотала, но вместе с тем – вернулда в реальность, где нужно есть и спать, а не думать о проблемах, которые только предстоит пережить.
Белен и Рамона встретили ее на другом конце улицы. Вид у обоих был презабавный, прямо не путники, а бродячие менестрели. Не хватало только музыкальных инструментов и дрессированной зверюшки на плече. Что касается Ра, то есть престало носитьб яркие вещи. Они ей шли и были привычны, в том время как Белен больше смахивал на попугая. Особое внимание привлекал его плащ – расшитый цветочным орнаментом, он притягивал к себе взгляды прохожих и сиял среди городской серости ярче костра темной ночью. Что продолжалось недолго.
Глухая ночь окутала спящий лес синевой, спрятав птиц и зверье в сумерках. Тишина, раскинувшаяся над поляной, точно ждала момента исчезнуть, разорванная громким разговором или клекотом спугнутого михара. Только костер, яркий и трескучий, оглашал поляну ненугасимым шепотом, периодически брызгал искрами.
Уже второй час минул с того момента, как Элда пришла сюда, и теперь подготовка была закончена.
Это только говорят, что колдовство – простое ускусство. Бред. Ничего легкого в нем нет, а с приготовлениями замчаешься так, что уже ничего и не захочется. Еще и нитка в груди дергает и пытается вытащить сердце, как удочка – рыбу из ручья.
Элда даже погрешила на зрение, когда первый раз увидела свой поводок – слишком нереальным показалась ей леска, впившаяся в грудную клетку, точно вмурованная вглубь. Ведь так быть не должно. Не существует волшебства, способного сотворить это. Но оно было, и что еще хуже, угодила под него именно она, а не кто-то из знакомых ей людей. И выбираться тоже придется самой. Не просто так, а воюя и ловя каких-то прохвостов, от судьбы которых завсисит теперь и ее собственная.
Ветки хрустнули под ногами, оглашая поляну своим шепотом. Остывший за ночь песок холодил босые ноги. Почему именно ей так не посчастливилось попасть в передрягу? На земле много людей, и никого не касаются несчастья, а ее – вот коснулось.
Оставив засыпанную полдяну позади, Элда отошла в сторону, чувствуя себя рыцарем из старых сказок: растрепанная, усталая, с факелом в руке, она была как потерявшейся в толпе ребенок, неспособный ни на что повлиять.
Все происходящее вокруг казалось ей абсурдным: и пригтовления с рисунками и печаной поверхности, и одиночество, и Майар, обещавший освобождение в обмен на помощь. Об эьттом человевке думать вообще не хотелось, но его это не заботило. Продержав пленницу несколько часов, он расписал все, что от нее требуется, с такой точностью, будто привык обучать неоперенных новобранцев. И о перспективах, сулящих ей если она ослушается, тоже поведал.
Касень-светляк ыв ее руке дернулся, точно предчувствуя опасность и желая убежать. Ветер качнул черные ветки деревьев, несясь по поляне рваными порывами, и успользнул в сумрак, как зверь, совершивший набег.
Элда покрепче сжала рукоять факела и сверилась с рисунком, начертанным ее собственной рукой после пробуждения. Все получилось точно по указаниям Майара, и трудно было сказать, радоваться этому успеху или бояться того, что должно за ним последовать.
Время тянулосьт медленно, тяжелой и вязкое, как смесь, из которой они с Ниассом когда-то лепили фигурки животнх. Было это в детстве, но Элде джо сих пор вспоминалось, как трудно это было в начале и как просто в конце, когда руки привыкли к тонкой работе, придавая липкой длине идеальную форму и создавая то, что можно было продать за неплохие деньги. Может, стоило пойти по этой стезе и не связываться с колдовством, заведшем ее в неприятности? Если бы она знала, все сложилось бы иначе. А сейчас дорога только одна, и идет она в начертанный на земле круг с множеством символов внутри и за его пределами.
Очередной порыв ветра подтолкнул ночь к нужно ступени, заставив облака лениво потесниться и дать путь жеолтоватой луне. Света ее было недостаточно, чтобы как следует осветить поляну, но на большее рассчитывать не приходилось.
Тяжело вздохнув, Рингейм поднялась с камня и прошествовала к серебине круга, сделанного ее собственными руками.
Еще никогда руки не дрожаоли так чильно, как теперь, когда она вычерчивала поледний знак, как первогодка сверяясь с нарисованным на белевшей в темноте бумаге. Завитушки дались особенно тяжело, точно сопротивляясь собственному созданию, по рукам побежало электричество, как при прикосновении к альг=камню. Ночь всколыхнулась, неся с собой листву и пыль, таща их по поляным и дорогам, как метла, сшибающая мусор с наоеженных мест. Вой ветра стал сильнее, заставляя вцепиться в старубю куртку, полученную в подарок от метари несколько лет назад , уютную и надежную. Не будь ее, Элда наверно уже окалела бы под холодным черным небом и с босыми ногами. Осень, такая теплая и приветливая днем, ночью становилась злой тещей, охватывая загулявшийхся ледяным ветром и холодом неба. Так похожая на раннюю весну, она манила к себе все еще жарким солнцем, а доверчивых замораживала, стоило выйти на улицу невовремя. Радовало лишь то, что дождя не предвещалось, будь так, Элде пришлось бы совсем не сладко.
Она так и не поняла, что же обрушилось на нее в этом кругу. Воздух точно окаменел, давя своей тяжестью на спину, превратился с монолит, в котором невозможно двигатьбся. Но Управлять им оказалось совсем несложно – достаточно было только ухватиться за нужный порыв ветра, и он тек в заданном направлении, послушный властной руке. Огонь в костре больше не пугал, готовый прийти на выручку в трудную минуту. В отличие от ветра, он не напоминал огромное полотно, которое лугко распустится нитками, больше походя на чашу с горячим воском, слепить из которого можно все, что угодно.
Таким мир элда не видела никогда, и то, что открывалось ей сейчас, заставляло серьдце учащенно биться, как в момент, когда сложный пример становится понятным, а руки наконец усваивают прием, над которым ты долго бился. Многое влдруг становилось понятным и покорным ее воле, как материал, попавший в руки мастера. Сделать фигуру из огня – проще простого, захлестнуть воздухной петлей предмет – легче не бывает. Лишь схватить, завязать и бросить. Ничего сложного.
Знания наполняли все вокруг, как открытая книга, из которой можно не только читать, но и куда можно в любой момент. Даже осень пахла теперь по-другому: золотом, пожухлыми листьями и расплавлденным теплом, в которое можно окунуть руки и перебрать как сноп пожухлой травы. Земля под ногами стала ровной поверхностью, на которой не оступишься, а холод отступил назад, как животное, признавшее своего хозяина. Все вокруг вдруг превратилось в смесь понятного и очевидного. Единственным вопросом остался только источник знаний, но об этом Элда не ьеспокоилась. Ей хватало и того, что она точно знает, в какую сторону применить их.
Уже второй час минул с того момента, как Элда пришла сюда, и теперь подготовка была закончена.
Это только говорят, что колдовство – простое ускусство. Бред. Ничего легкого в нем нет, а с приготовлениями замчаешься так, что уже ничего и не захочется. Еще и нитка в груди дергает и пытается вытащить сердце, как удочка – рыбу из ручья.
Элда даже погрешила на зрение, когда первый раз увидела свой поводок – слишком нереальным показалась ей леска, впившаяся в грудную клетку, точно вмурованная вглубь. Ведь так быть не должно. Не существует волшебства, способного сотворить это. Но оно было, и что еще хуже, угодила под него именно она, а не кто-то из знакомых ей людей. И выбираться тоже придется самой. Не просто так, а воюя и ловя каких-то прохвостов, от судьбы которых завсисит теперь и ее собственная.
Ветки хрустнули под ногами, оглашая поляну своим шепотом. Остывший за ночь песок холодил босые ноги. Почему именно ей так не посчастливилось попасть в передрягу? На земле много людей, и никого не касаются несчастья, а ее – вот коснулось.
Оставив засыпанную полдяну позади, Элда отошла в сторону, чувствуя себя рыцарем из старых сказок: растрепанная, усталая, с факелом в руке, она была как потерявшейся в толпе ребенок, неспособный ни на что повлиять.
Все происходящее вокруг казалось ей абсурдным: и пригтовления с рисунками и печаной поверхности, и одиночество, и Майар, обещавший освобождение в обмен на помощь. Об эьттом человевке думать вообще не хотелось, но его это не заботило. Продержав пленницу несколько часов, он расписал все, что от нее требуется, с такой точностью, будто привык обучать неоперенных новобранцев. И о перспективах, сулящих ей если она ослушается, тоже поведал.
Касень-светляк ыв ее руке дернулся, точно предчувствуя опасность и желая убежать. Ветер качнул черные ветки деревьев, несясь по поляне рваными порывами, и успользнул в сумрак, как зверь, совершивший набег.
Элда покрепче сжала рукоять факела и сверилась с рисунком, начертанным ее собственной рукой после пробуждения. Все получилось точно по указаниям Майара, и трудно было сказать, радоваться этому успеху или бояться того, что должно за ним последовать.
Время тянулосьт медленно, тяжелой и вязкое, как смесь, из которой они с Ниассом когда-то лепили фигурки животнх. Было это в детстве, но Элде джо сих пор вспоминалось, как трудно это было в начале и как просто в конце, когда руки привыкли к тонкой работе, придавая липкой длине идеальную форму и создавая то, что можно было продать за неплохие деньги. Может, стоило пойти по этой стезе и не связываться с колдовством, заведшем ее в неприятности? Если бы она знала, все сложилось бы иначе. А сейчас дорога только одна, и идет она в начертанный на земле круг с множеством символов внутри и за его пределами.
Очередной порыв ветра подтолкнул ночь к нужно ступени, заставив облака лениво потесниться и дать путь жеолтоватой луне. Света ее было недостаточно, чтобы как следует осветить поляну, но на большее рассчитывать не приходилось.
Тяжело вздохнув, Рингейм поднялась с камня и прошествовала к серебине круга, сделанного ее собственными руками.
Еще никогда руки не дрожаоли так чильно, как теперь, когда она вычерчивала поледний знак, как первогодка сверяясь с нарисованным на белевшей в темноте бумаге. Завитушки дались особенно тяжело, точно сопротивляясь собственному созданию, по рукам побежало электричество, как при прикосновении к альг=камню. Ночь всколыхнулась, неся с собой листву и пыль, таща их по поляным и дорогам, как метла, сшибающая мусор с наоеженных мест. Вой ветра стал сильнее, заставляя вцепиться в старубю куртку, полученную в подарок от метари несколько лет назад , уютную и надежную. Не будь ее, Элда наверно уже окалела бы под холодным черным небом и с босыми ногами. Осень, такая теплая и приветливая днем, ночью становилась злой тещей, охватывая загулявшийхся ледяным ветром и холодом неба. Так похожая на раннюю весну, она манила к себе все еще жарким солнцем, а доверчивых замораживала, стоило выйти на улицу невовремя. Радовало лишь то, что дождя не предвещалось, будь так, Элде пришлось бы совсем не сладко.
Она так и не поняла, что же обрушилось на нее в этом кругу. Воздух точно окаменел, давя своей тяжестью на спину, превратился с монолит, в котором невозможно двигатьбся. Но Управлять им оказалось совсем несложно – достаточно было только ухватиться за нужный порыв ветра, и он тек в заданном направлении, послушный властной руке. Огонь в костре больше не пугал, готовый прийти на выручку в трудную минуту. В отличие от ветра, он не напоминал огромное полотно, которое лугко распустится нитками, больше походя на чашу с горячим воском, слепить из которого можно все, что угодно.
Таким мир элда не видела никогда, и то, что открывалось ей сейчас, заставляло серьдце учащенно биться, как в момент, когда сложный пример становится понятным, а руки наконец усваивают прием, над которым ты долго бился. Многое влдруг становилось понятным и покорным ее воле, как материал, попавший в руки мастера. Сделать фигуру из огня – проще простого, захлестнуть воздухной петлей предмет – легче не бывает. Лишь схватить, завязать и бросить. Ничего сложного.
Знания наполняли все вокруг, как открытая книга, из которой можно не только читать, но и куда можно в любой момент. Даже осень пахла теперь по-другому: золотом, пожухлыми листьями и расплавлденным теплом, в которое можно окунуть руки и перебрать как сноп пожухлой травы. Земля под ногами стала ровной поверхностью, на которой не оступишься, а холод отступил назад, как животное, признавшее своего хозяина. Все вокруг вдруг превратилось в смесь понятного и очевидного. Единственным вопросом остался только источник знаний, но об этом Элда не ьеспокоилась. Ей хватало и того, что она точно знает, в какую сторону применить их.
Глухая ночь окутала спящий лес синевой, спрятав птиц и зверье в сумерках. Тишина, раскинувшаяся над поляной, точно ждала момента исчезнуть, разорванная громким разговором или клекотом спугнутого михара. Только костер, яркий и трескучий, оглашал поляну ненугасимым шепотом, периодически брызгал искрами.
Уже второй час минул с того момента, как Элда пришла сюда, и теперь подготовка была закончена.
Это только говорят, что колдовство – простое ускусство. Бред. Ничего легкого в нем нет, а с приготовлениями замчаешься так, что уже ничего и не захочется. Еще и нитка в груди дергает и пытается вытащить сердце, как удочка – рыбу из ручья.
Элда даже погрешила на зрение, когда первый раз увидела свой поводок – слишком нереальным показалась ей леска, впившаяся в грудную клетку, точно вмурованная вглубь. Ведь так быть не должно. Не существует волшебства, способного сотворить это. Но оно было, и что еще хуже, угодила под него именно она, а не кто-то из знакомых ей людей. И выбираться тоже придется самой. Не просто так, а воюя и ловя каких-то прохвостов, от судьбы которых завсисит теперь и ее собственная.
Ветки хрустнули под ногами, оглашая поляну своим шепотом. Остывший за ночь песок холодил босые ноги. Почему именно ей так не посчастливилось попасть в передрягу? На земле много людей, и никого не касаются несчастья, а ее – вот коснулось.
Оставив засыпанную полдяну позади, Элда отошла в сторону, чувствуя себя рыцарем из старых сказок: растрепанная, усталая, с факелом в руке, она была как потерявшейся в толпе ребенок, неспособный ни на что повлиять.
Все происходящее вокруг казалось ей абсурдным: и пригтовления с рисунками и печаной поверхности, и одиночество, и Майар, обещавший освобождение в обмен на помощь. Об эьттом человевке думать вообще не хотелось, но его это не заботило. Продержав пленницу несколько часов, он расписал все, что от нее требуется, с такой точностью, будто привык обучать неоперенных новобранцев. И о перспективах, сулящих ей если она ослушается, тоже поведал.
Касень-светляк ыв ее руке дернулся, точно предчувствуя опасность и желая убежать. Ветер качнул черные ветки деревьев, несясь по поляне рваными порывами, и успользнул в сумрак, как зверь, совершивший набег.
Элда покрепче сжала рукоять факела и сверилась с рисунком, начертанным ее собственной рукой после пробуждения. Все получилось точно по указаниям Майара, и трудно было сказать, радоваться этому успеху или бояться того, что должно за ним последовать.
Время тянулосьт медленно, тяжелой и вязкое, как смесь, из которой они с Ниассом когда-то лепили фигурки животнх. Было это в детстве, но Элде джо сих пор вспоминалось, как трудно это было в начале и как просто в конце, когда руки привыкли к тонкой работе, придавая липкой длине идеальную форму и создавая то, что можно было продать за неплохие деньги. Может, стоило пойти по этой стезе и не связываться с колдовством, заведшем ее в неприятности? Если бы она знала, все сложилось бы иначе. А сейчас дорога только одна, и идет она в начертанный на земле круг с множеством символов внутри и за его пределами.
Очередной порыв ветра подтолкнул ночь к нужно ступени, заставив облака лениво потесниться и дать путь жеолтоватой луне. Света ее было недостаточно, чтобы как следует осветить поляну, но на большее рассчитывать не приходилось.
Тяжело вздохнув, Рингейм поднялась с камня и прошествовала к серебине круга, сделанного ее собственными руками.
Еще никогда руки не дрожаоли так чильно, как теперь, когда она вычерчивала поледний знак, как первогодка сверяясь с нарисованным на белевшей в темноте бумаге. Завитушки дались особенно тяжело, точно сопротивляясь собственному созданию, по рукам побежало электричество, как при прикосновении к альг=камню. Ночь всколыхнулась, неся с собой листву и пыль, таща их по поляным и дорогам, как метла, сшибающая мусор с наоеженных мест. Вой ветра стал сильнее, заставляя вцепиться в старубю куртку, полученную в подарок от метари несколько лет назад , уютную и надежную. Не будь ее, Элда наверно уже окалела бы под холодным черным небом и с босыми ногами. Осень, такая теплая и приветливая днем, ночью становилась злой тещей, охватывая загулявшийхся ледяным ветром и холодом неба. Так похожая на раннюю весну, она манила к себе все еще жарким солнцем, а доверчивых замораживала, стоило выйти на улицу невовремя. Радовало лишь то, что дождя не предвещалось, будь так, Элде пришлось бы совсем не сладко.
Она так и не поняла, что же обрушилось на нее в этом кругу. Воздух точно окаменел, давя своей тяжестью на спину, превратился с монолит, в котором невозможно двигатьбся. Но Управлять им оказалось совсем несложно – достаточно было только ухватиться за нужный порыв ветра, и он тек в заданном направлении, послушный властной руке. Огонь в костре больше не пугал, готовый прийти на выручку в трудную минуту. В отличие от ветра, он не напоминал огромное полотно, которое лугко распустится нитками, больше походя на чашу с горячим воском, слепить из которого можно все, что угодно.
Таким мир элда не видела никогда, и то, что открывалось ей сейчас, заставляло серьдце учащенно биться, как в момент, когда сложный пример становится понятным, а руки наконец усваивают прием, над которым ты долго бился. Многое влдруг становилось понятным и покорным ее воле, как материал, попавший в руки мастера. Сделать фигуру из огня – проще простого, захлестнуть воздухной петлей предмет – легче не бывает. Лишь схватить, завязать и бросить. Ничего сложного.
Знания наполняли все вокруг, как открытая книга, из которой можно не только читать, но и куда можно в любой момент. Даже осень пахла теперь по-другому: золотом, пожухлыми листьями и расплавлденным теплом, в которое можно окунуть руки и перебрать как сноп пожухлой травы. Земля под ногами стала ровной поверхностью, на которой не оступишься, а холод отступил назад, как животное, признавшее своего хозяина. Все вокруг вдруг превратилось в смесь понятного и очевидного. Единственным вопросом остался только источник знаний, но об этом Элда не ьеспокоилась. Ей хватало и того, что она точно знает, в какую сторону применить их.
Уже второй час минул с того момента, как Элда пришла сюда, и теперь подготовка была закончена.
Это только говорят, что колдовство – простое ускусство. Бред. Ничего легкого в нем нет, а с приготовлениями замчаешься так, что уже ничего и не захочется. Еще и нитка в груди дергает и пытается вытащить сердце, как удочка – рыбу из ручья.
Элда даже погрешила на зрение, когда первый раз увидела свой поводок – слишком нереальным показалась ей леска, впившаяся в грудную клетку, точно вмурованная вглубь. Ведь так быть не должно. Не существует волшебства, способного сотворить это. Но оно было, и что еще хуже, угодила под него именно она, а не кто-то из знакомых ей людей. И выбираться тоже придется самой. Не просто так, а воюя и ловя каких-то прохвостов, от судьбы которых завсисит теперь и ее собственная.
Ветки хрустнули под ногами, оглашая поляну своим шепотом. Остывший за ночь песок холодил босые ноги. Почему именно ей так не посчастливилось попасть в передрягу? На земле много людей, и никого не касаются несчастья, а ее – вот коснулось.
Оставив засыпанную полдяну позади, Элда отошла в сторону, чувствуя себя рыцарем из старых сказок: растрепанная, усталая, с факелом в руке, она была как потерявшейся в толпе ребенок, неспособный ни на что повлиять.
Все происходящее вокруг казалось ей абсурдным: и пригтовления с рисунками и печаной поверхности, и одиночество, и Майар, обещавший освобождение в обмен на помощь. Об эьттом человевке думать вообще не хотелось, но его это не заботило. Продержав пленницу несколько часов, он расписал все, что от нее требуется, с такой точностью, будто привык обучать неоперенных новобранцев. И о перспективах, сулящих ей если она ослушается, тоже поведал.
Касень-светляк ыв ее руке дернулся, точно предчувствуя опасность и желая убежать. Ветер качнул черные ветки деревьев, несясь по поляне рваными порывами, и успользнул в сумрак, как зверь, совершивший набег.
Элда покрепче сжала рукоять факела и сверилась с рисунком, начертанным ее собственной рукой после пробуждения. Все получилось точно по указаниям Майара, и трудно было сказать, радоваться этому успеху или бояться того, что должно за ним последовать.
Время тянулосьт медленно, тяжелой и вязкое, как смесь, из которой они с Ниассом когда-то лепили фигурки животнх. Было это в детстве, но Элде джо сих пор вспоминалось, как трудно это было в начале и как просто в конце, когда руки привыкли к тонкой работе, придавая липкой длине идеальную форму и создавая то, что можно было продать за неплохие деньги. Может, стоило пойти по этой стезе и не связываться с колдовством, заведшем ее в неприятности? Если бы она знала, все сложилось бы иначе. А сейчас дорога только одна, и идет она в начертанный на земле круг с множеством символов внутри и за его пределами.
Очередной порыв ветра подтолкнул ночь к нужно ступени, заставив облака лениво потесниться и дать путь жеолтоватой луне. Света ее было недостаточно, чтобы как следует осветить поляну, но на большее рассчитывать не приходилось.
Тяжело вздохнув, Рингейм поднялась с камня и прошествовала к серебине круга, сделанного ее собственными руками.
Еще никогда руки не дрожаоли так чильно, как теперь, когда она вычерчивала поледний знак, как первогодка сверяясь с нарисованным на белевшей в темноте бумаге. Завитушки дались особенно тяжело, точно сопротивляясь собственному созданию, по рукам побежало электричество, как при прикосновении к альг=камню. Ночь всколыхнулась, неся с собой листву и пыль, таща их по поляным и дорогам, как метла, сшибающая мусор с наоеженных мест. Вой ветра стал сильнее, заставляя вцепиться в старубю куртку, полученную в подарок от метари несколько лет назад , уютную и надежную. Не будь ее, Элда наверно уже окалела бы под холодным черным небом и с босыми ногами. Осень, такая теплая и приветливая днем, ночью становилась злой тещей, охватывая загулявшийхся ледяным ветром и холодом неба. Так похожая на раннюю весну, она манила к себе все еще жарким солнцем, а доверчивых замораживала, стоило выйти на улицу невовремя. Радовало лишь то, что дождя не предвещалось, будь так, Элде пришлось бы совсем не сладко.
Она так и не поняла, что же обрушилось на нее в этом кругу. Воздух точно окаменел, давя своей тяжестью на спину, превратился с монолит, в котором невозможно двигатьбся. Но Управлять им оказалось совсем несложно – достаточно было только ухватиться за нужный порыв ветра, и он тек в заданном направлении, послушный властной руке. Огонь в костре больше не пугал, готовый прийти на выручку в трудную минуту. В отличие от ветра, он не напоминал огромное полотно, которое лугко распустится нитками, больше походя на чашу с горячим воском, слепить из которого можно все, что угодно.
Таким мир элда не видела никогда, и то, что открывалось ей сейчас, заставляло серьдце учащенно биться, как в момент, когда сложный пример становится понятным, а руки наконец усваивают прием, над которым ты долго бился. Многое влдруг становилось понятным и покорным ее воле, как материал, попавший в руки мастера. Сделать фигуру из огня – проще простого, захлестнуть воздухной петлей предмет – легче не бывает. Лишь схватить, завязать и бросить. Ничего сложного.
Знания наполняли все вокруг, как открытая книга, из которой можно не только читать, но и куда можно в любой момент. Даже осень пахла теперь по-другому: золотом, пожухлыми листьями и расплавлденным теплом, в которое можно окунуть руки и перебрать как сноп пожухлой травы. Земля под ногами стала ровной поверхностью, на которой не оступишься, а холод отступил назад, как животное, признавшее своего хозяина. Все вокруг вдруг превратилось в смесь понятного и очевидного. Единственным вопросом остался только источник знаний, но об этом Элда не ьеспокоилась. Ей хватало и того, что она точно знает, в какую сторону применить их.
воскресенье, 06 июля 2014
Если Керидед и ждала, что их выйдут провожать, то ее постигло горькое разочарование.
традиции альфар были ей знакомы не больше, чем искусство плавки металла хлебопашцу, но здравый смысл подсказывал, что даже здесь не принято сопровождать проводы наглухо запертыми дверями и оконными ставнями.
Туман окутал деревню липкой сыростью, превратив оживленное селение в мертвый поселок, усыпленный парами. Казалось, что стоит сделать вдох, и она рухнет на землю безвольной кучей.
Хотя не так и плохо - от «кучи» ничего не ждут.
Рамона и белен ждали негласную главу отряда на отшибе, рядом с символическими воротами. Две тяжелые створки покоились на обступивших выезд деревьях. Ограды не было. Как и возможности защититься от рухнувшего на их мир напастья.
- Доброе, - зевнула Ра. Белен даже не обернулся.
Встреться они в другом месте, она Ра и не узнала бы. Накидку с пестрыми расшивками сменил неприметный плащ, скрывающим под собой черную, нра веревках, рубашку. На ногах – простые сапоги и никакой краски на лице.
Отчетливо чувствовалось влияние Гейны, особенно в прическе. На месте привычного высокого хвоста красовалась коса, спрятанная к капюшон плпщп. – А тебе она переодеться не велела.
Белен коротко глянул на человека, закатившего обидку на главы деревнри, но снова отмолчался, занятый проверкой седельных сумок и избегая разговора.
Внушительный мерин даже не дернулся, когда подпруга жгутом обхватила его живот. Зато Резвую грядущая поездка выбила из колеи – кобыла переступала с ноги на ногу, то и дело кося глаз на новых товарищей.Даже лошадка ра, ниприметная и приземитая, вела себя спокойней.
- Не переживай. Просто такой человек, - раздалось справа, и Керидед подскочила на месте. Гейна расплылась в улыбке, довольная произведенным впечатлением. – О, я не опаздала.
- А могла? – фыркнула Ра, но продолжать не стала, поймав на себе строгий взгляд.
- Бывает. Ты взяла ключ? – тяжелый взгляд переместился на Керидед, придавив ее к земле. Сейчас на нее смотрела не та Гейна, с которой они познакомились в тепле уютного дома. На Керидед взирала глава Алфир, и от этого становилось страшно. Белен отвлекся от своего занятия, заметив перемену.
- Да. На месте.
- Если бы ты могла чувствовать значимость этой вещи, она бы тебя придавила. И запомни еще кое-что, - голос Хэй8вари сошел до шепота. – Я не знаю, где остальные.
- У нас есть тот, кто знает, - Керидед похлопала по сумке. Мико внутри внимания явно не оценил. – И карта тоже с собой.
- В таком случае не стану рассказывать тебе, как много значит это путешествие. Пригодится, - заточенный в металлическую оправу камень закачался на веревке, обмотанной вокруг пальца женщины. Сумка судорожно дернулась, и Мико высунулся на ружу, словно набегавшийся за день сорванец, которого наконец позвали на ужин. Взгляд кролика намертво прилип в медальону. – Это – ключ для перехода в подпространство. Не единственный в своем роде, не забывай. Протянет недолго, так что не зевай. Чтобы работал – согрей в руке.
Не расскажи Гейна о возможностях артефакта, Керидед приняла бы его за простую побрякушку. Даже весил он дешево – таой нашелся бы на любой ярмарочной распродаже, в развале для тех, кто хочет подешевле.
- Если мы хотим хоть что-то успеть, то пора ехать, вмешалась Ра, забираясь на лошадь.
- Резонно, - поддержал Рамону Белен, уже сидя на своем жеребце м смотря на Керидед сверху вниз. Ей вдруг показалось, что еще секунда, и он сам посадит ее на лошадь, как несмысленого ребенка.
- Ну, тогда мы пойдем.
Уходить из деревни не хотелось. Там, за ненадежными воротами, Керидед ждало нечто пострашнее Испытаний. Как щепка, оставшаяся в океане после крушения корабля, она останется один на один со своими страхами и сложностями. И кто знает, насколько сильной окажется стихия. Весь мир вдруг представился Керидед океаном, где случаются бури и шторма, а в ее руках лишь весло, способное сломаться в любую минуту. – Не буду провожать, - едва заметно поклонившись, что значило бесспорное уважение со стороны Альфир, Гейна направилась прочь, растворяясь в тумане темным пятном. Керидед так и не поняла, кому предназначался этот полон – ей или внучке человека, которого когда-то знала эта женщина?
За ворота они выехали клином: Белен впереди, Керр и Рамона бок о бок по его следам.
Лес мирно спал, укрытый прошедшим за ночь дождем. Мокрые пушистые лапы ветвей низко свисами по сторонам тропы, норовя дотянуться и усыпать путников снопами холодных капель. Промочить одежду, волосы, остудить руки. Тяжелый запах прелой листвы завис в воздухе, сделав осень почти осязаемой. В чаще, окутанной утренними сумерками, то и дело слышались голоса птиц и непонятные шорохи. Но Белен был спокоен, и это позволяло немного расслабиться.
Утро всегда было любимым временем керидед, и сейчас она наслаждалась его царствованием и тишиной, понимая, что мир сейчас – удовольствие шаткое, и следующего утра может попросту и не быть. Да, утренние мороки скрывали чернь, окутавшую анейский лес и вьедающающуюся в его сердце с каждым днем, но все это временно, и чем больше шагов сделает резвая по пути к спрятанным ключам, тем сильнее будет влияние яда на все, что их окружает. Гнаться – бессмысленно, спешить – уместно.
Все вокруг будто застыло, даже воздух казался неподвижным. Наверно, так чувствует и ведет себя человек, по чьему телу расползается неотвратимая болезнь. Отсчитывает каждую минуту, понимая, что время его уходит, а лекарства могут запоздать.
Не обращая внимания не недовольного своим положением Мико, Керидед направила лошадь вправо, вслед за обогнавшими ее спутниками, чувствуя себя в увядающем лесу, как муха в паутине.
Солнце медленно, точно играя в прятки, перемещалось от тучи к туче, не спеша взойти на небосклон. свинцовый полог был для него слишком тяжелой преградой, и лес так и не наполнился светом, оставаясь покрытым тенями. За это время Кеоридед пришлось изрядно вымокнуть – тропа то и дело петляла в заросли, и ветки обильно обдавали путников градом капель, точно желая окропить на удачу перед долгой дорогой. Та же, наконец, расширилась, став достаточно широкой для того, чтобы по ней могли ехать сразу трое, но вдоволь нарадоваться этому факту Керидед не успела.
Неясное, словно маревом висящее в воздухе чувство, охватило ее, заставляя то и дело оглядываться. Рубашка на спине отчего-то взмокла, прилпна к телу, а слух обострился, как у птицы, почувшей приход охотников.
Свист первой стрелы разорвал полог звуков. Ничего не случилось, только мелькнуло черное оперение, и снаряд ударился в дерево, чтобы тут же отскочить в сторону и приземлиться в пожухлую листву.
- Засада! – выкрикнул Белен, разворачивая коняю Его сосредоточенное и хмурое лиуо было последним, что Керридед увидела четко. Дальше лишь мешанина из криков, черных теней, вскакивающих из зарослей кустарника и судорожного лошадиного ржания.
Резвая испуганно дернулась, уходя в сторону. Керидед же намертво вцепилась в поводья, не представляя, что делать дальше.
Спрыгнуть на землю или оставаться верхом до последнего? Сражаться или удирать?
Поляну оглашали крики людей и конское ржание. Зазвенела сталь. Керидед схватили за ногу, заставив в ужасе шарахнуться. Взгляд натолкнулся на лицо бандита, грязное, оискадженное гримасой хищника и радорстью власти над пойманной. Меч, похожий на тесак, взлетел в возуд, но достигнуть цели не успел.
Как в страшном сне, Керидед смотрела на лезкие, пронзившее грудь нападавшего наскозь. Во взгляде отразилось непонимание, и он рухнул наземь, как огродное пугало, за ненадобностью снятое с шества.
- Жива? – коротко спросил белен, явно не рассчитывая на ответ. Внимание его привлекла потасовка на другом конце поляны – там рамона отчаянно отбивалась от нападавших руками и ногами, но силы были не равны.
Мир снова пришел в движения, смешались крики и отчаянный стук сердца. Оставаться верхом было бессмфысленно – так только внимание привлекаешь.
Руки точно одеревенели, но Овейн все же смогла спешиться. Удар последовал неожиданно, такой сильный, что она кубарем отлетела в сторону, катясь по земле, точно брошенная кукла. Земля ударила в лицо, и Керр захлебнулась собственным вдохом.. Нос заломимо, потекло по разбитым губам. Мокрая подгнившая листва лезла в рот, сырость щекотала ноздри. Ее резко перевернули, сильно дернув за ворот, и скручивая как преступницу. Боль взорвала плечи, и Керидед замерла, боясь выплюнуть воздух и натянутых легких.
.
Поле битвы замерло, превратившись в лагерь. Или судеьбный процесс, где судьями выступали головорезы. Керидед насчитала около десятка. Выглядели они так, будто только что-совершили побег из темницЫ, прорывая себе путь на волю зубами.
Рамону и Белена оттащилди ближе к центру поляны. Проводника альхара держали аж трое, Ра достался один, но и ей хватило.
Керидед робко глянула на того, что скрутил ее, в ответ получив ощутимый пинок под ребра. Белен дернулся, но был откинут назад и прижат к земле.
- Вы посмотрите, что мы поймали, - хриплый, корявый голос раз0летелся над поляной. – Детишки. Керр ввыскаывание не заело, а вот их проводник дернулся, как от удаора под дых. Тип, взявший слово, осклабился.
- Посмотрим, что у вас есть, послышались шаги, зашуршала приминамая листва. Сумка, прижатая к боку УКеридед словно опустела. Но Мико был там, ничем не выдавая свое присутствие. Певрый раз в жизни Овейн задумалась, насколько остры кроличьи зубы – достаточно ли для того, чтобы перегрызть веревки?
Пахнуло потом и застарелой грязью. Пальцы впились Керр в подбородок, заставляя приподнять голову. Шею заломло.
На секунду ей даже показалось, что сейчас въедут в челюсть, но тип только смотрел ей в лицо, что-то в уме прикидывая.
Время тянулось мебленно, секунды словно смерзлись вися над собравшимися тяжелыми ребристыми камнями.
- Вроде та, - донеслось слева. Не будь у говорящего бороды, она могла бы ручаться – он старше ее всего на два-три года. Невысокий, сухопарый, как огрызок, затянутый в потрепанный тулуп. – Жаль, портретик не спросили.
- Если что, другую поймаем.
Керидед подавила смертельную сейчас улыбку. Глупость – то, что смешит даже на смертном одре.
- Нашли? – теперь вопрос летел куда-то в сторону. Керидед сморщилась от обиды – один перерывал ее сумку, запустив туда руку, но ничего не вытаскивая. Наверно, стоило попросить у Гейны какое-нибудь защитное заклятие, вдруг бы нашлось. Но умная мысль имеет обыкновение приходить не когда надо, а когда уже поздно.
- Да дребедень обна, – бандит даже сплюнул от обиды. Поклажа грохнулась о землю. Надежда на сохранность артефактов была мала.
- Пальцы сжались так, что оставалось только ждать, когда расколется ее челюсть. Мужик впился взглядом в зрачки Керр так, точно собирался рассмотреть сквозь них ее мозг.
- Где зверье?
- Какое?
- Животина твоя, мразь, - рука перескочила на горло и крепко сжала. – скажешь выпустила на волю и туда полетит твоя голова. Если надеешься быстро сдохнуть – не мечтай.
- Отпустила.
- В сумке что?
- Припасы.
- Снимай, дрянь.
Мир шел цветными мятнами, будто утопая в тумане. Еще никогда она не ощущала свое тело так отчетливо. Сердце стало молотом, ухающая в венах кровьт смачивала стенки вен, колени превратились в сгустки боли – так сильно на них давила земля. Поражало лишь то, что глаза по прежнему сухи – воздух царапал их как наждак. Согретая Визхром ладонь накалилась.
Керидед уде не понимала, сколько рук держат ее и держат ли вообще. Хватка на шее ослабла, а ощущений стало столько, что сознание едва могло справиться с ними.
Внутри поднялась легкость. Поляну, на которой их поймали, точно разводило в стороны, деля на точные ее копии. Деревя покорно отступали, а земля вдруг стала периной, выскальзывающей из под ног. Мир расслоился, как древесная кора. Потерял очертания, стал чем-то другим, вязким и замедленным.
Смотреть по сторонам Керр не решалась. Не хватало еще согнуться в рвотном порыве.
Руки слушались ее всеглда, но сечас вдруг стали несемомыми, будто она и\х отлежала. Сжимавшиеся на горле пальцы теперь не держали, больше напоминая иссохшиеся ветви. Легко оттолкнуть, легко сломать.
Сбросить их не составило труда, а вот устоять на ногах вышло с трудом. Тее тянуло во всех направлениях, как человека, попавшего среди водоворотов.
От одной только мысли взять в руки меч голова пошла кругом.
С боку дернули так, что пришлось упасть на колени и вцепиться в мокрую траву, иначе лететь ей куборем до ближайшего послека. Кролик рванулся еще ращ, выбираясь из сумки как из капкана. Керр вцепилась в него мертвой хваткой, не давая сбежвать.
Мико не слушался, остервенело перебирая лапами, будто она его душила.ю Пришлось отпустить. Резко и грубо, за что ее наградили оскорбленным взглядом. Все вокруг пришло в движение. Полог под ногами качнул карабельной палубой. Лес медленно возвращался на прежнее место.
Нет, не он. Возвращалась Керидед.
Повинуясь внезапному порвыу, она сорвалась с места. Лес качнулся еще раз, кидая ее на что-то твердое. Белен выругался, как располсдений сапожник, но отнюдь не растерялся. Рамона же от прикосновения заверещала так, будто наступила на змею.
Под ногами мелькнулда белая молния – Мико несся в известном только ему направлении. И керидед послушалась, следуя за ним, как и в самом начале, когда о грядущих неприятностях даже не помшляла. Подхватив распотрошенную сумку, которая ничего не весила, она тронула спутников, ведя в нужном направлении.
Земля теперь ходила ходуном. У Керидед заканчивалось время, а вместе с ними и жизнь.
– Ливисхейм, донесло эхо голос Белена. Темнота окутывала со всех сторон. Последнее, что оставила память, был Мико сильным ударом сбивший ее с ног. Тонкая нить резанул по ладони, таща ее вперед, и Керр уцепилась за нее, как утопающий. Вот только утопала она не в воде.
традиции альфар были ей знакомы не больше, чем искусство плавки металла хлебопашцу, но здравый смысл подсказывал, что даже здесь не принято сопровождать проводы наглухо запертыми дверями и оконными ставнями.
Туман окутал деревню липкой сыростью, превратив оживленное селение в мертвый поселок, усыпленный парами. Казалось, что стоит сделать вдох, и она рухнет на землю безвольной кучей.
Хотя не так и плохо - от «кучи» ничего не ждут.
Рамона и белен ждали негласную главу отряда на отшибе, рядом с символическими воротами. Две тяжелые створки покоились на обступивших выезд деревьях. Ограды не было. Как и возможности защититься от рухнувшего на их мир напастья.
- Доброе, - зевнула Ра. Белен даже не обернулся.
Встреться они в другом месте, она Ра и не узнала бы. Накидку с пестрыми расшивками сменил неприметный плащ, скрывающим под собой черную, нра веревках, рубашку. На ногах – простые сапоги и никакой краски на лице.
Отчетливо чувствовалось влияние Гейны, особенно в прическе. На месте привычного высокого хвоста красовалась коса, спрятанная к капюшон плпщп. – А тебе она переодеться не велела.
Белен коротко глянул на человека, закатившего обидку на главы деревнри, но снова отмолчался, занятый проверкой седельных сумок и избегая разговора.
Внушительный мерин даже не дернулся, когда подпруга жгутом обхватила его живот. Зато Резвую грядущая поездка выбила из колеи – кобыла переступала с ноги на ногу, то и дело кося глаз на новых товарищей.Даже лошадка ра, ниприметная и приземитая, вела себя спокойней.
- Не переживай. Просто такой человек, - раздалось справа, и Керидед подскочила на месте. Гейна расплылась в улыбке, довольная произведенным впечатлением. – О, я не опаздала.
- А могла? – фыркнула Ра, но продолжать не стала, поймав на себе строгий взгляд.
- Бывает. Ты взяла ключ? – тяжелый взгляд переместился на Керидед, придавив ее к земле. Сейчас на нее смотрела не та Гейна, с которой они познакомились в тепле уютного дома. На Керидед взирала глава Алфир, и от этого становилось страшно. Белен отвлекся от своего занятия, заметив перемену.
- Да. На месте.
- Если бы ты могла чувствовать значимость этой вещи, она бы тебя придавила. И запомни еще кое-что, - голос Хэй8вари сошел до шепота. – Я не знаю, где остальные.
- У нас есть тот, кто знает, - Керидед похлопала по сумке. Мико внутри внимания явно не оценил. – И карта тоже с собой.
- В таком случае не стану рассказывать тебе, как много значит это путешествие. Пригодится, - заточенный в металлическую оправу камень закачался на веревке, обмотанной вокруг пальца женщины. Сумка судорожно дернулась, и Мико высунулся на ружу, словно набегавшийся за день сорванец, которого наконец позвали на ужин. Взгляд кролика намертво прилип в медальону. – Это – ключ для перехода в подпространство. Не единственный в своем роде, не забывай. Протянет недолго, так что не зевай. Чтобы работал – согрей в руке.
Не расскажи Гейна о возможностях артефакта, Керидед приняла бы его за простую побрякушку. Даже весил он дешево – таой нашелся бы на любой ярмарочной распродаже, в развале для тех, кто хочет подешевле.
- Если мы хотим хоть что-то успеть, то пора ехать, вмешалась Ра, забираясь на лошадь.
- Резонно, - поддержал Рамону Белен, уже сидя на своем жеребце м смотря на Керидед сверху вниз. Ей вдруг показалось, что еще секунда, и он сам посадит ее на лошадь, как несмысленого ребенка.
- Ну, тогда мы пойдем.
Уходить из деревни не хотелось. Там, за ненадежными воротами, Керидед ждало нечто пострашнее Испытаний. Как щепка, оставшаяся в океане после крушения корабля, она останется один на один со своими страхами и сложностями. И кто знает, насколько сильной окажется стихия. Весь мир вдруг представился Керидед океаном, где случаются бури и шторма, а в ее руках лишь весло, способное сломаться в любую минуту. – Не буду провожать, - едва заметно поклонившись, что значило бесспорное уважение со стороны Альфир, Гейна направилась прочь, растворяясь в тумане темным пятном. Керидед так и не поняла, кому предназначался этот полон – ей или внучке человека, которого когда-то знала эта женщина?
За ворота они выехали клином: Белен впереди, Керр и Рамона бок о бок по его следам.
Лес мирно спал, укрытый прошедшим за ночь дождем. Мокрые пушистые лапы ветвей низко свисами по сторонам тропы, норовя дотянуться и усыпать путников снопами холодных капель. Промочить одежду, волосы, остудить руки. Тяжелый запах прелой листвы завис в воздухе, сделав осень почти осязаемой. В чаще, окутанной утренними сумерками, то и дело слышались голоса птиц и непонятные шорохи. Но Белен был спокоен, и это позволяло немного расслабиться.
Утро всегда было любимым временем керидед, и сейчас она наслаждалась его царствованием и тишиной, понимая, что мир сейчас – удовольствие шаткое, и следующего утра может попросту и не быть. Да, утренние мороки скрывали чернь, окутавшую анейский лес и вьедающающуюся в его сердце с каждым днем, но все это временно, и чем больше шагов сделает резвая по пути к спрятанным ключам, тем сильнее будет влияние яда на все, что их окружает. Гнаться – бессмысленно, спешить – уместно.
Все вокруг будто застыло, даже воздух казался неподвижным. Наверно, так чувствует и ведет себя человек, по чьему телу расползается неотвратимая болезнь. Отсчитывает каждую минуту, понимая, что время его уходит, а лекарства могут запоздать.
Не обращая внимания не недовольного своим положением Мико, Керидед направила лошадь вправо, вслед за обогнавшими ее спутниками, чувствуя себя в увядающем лесу, как муха в паутине.
Солнце медленно, точно играя в прятки, перемещалось от тучи к туче, не спеша взойти на небосклон. свинцовый полог был для него слишком тяжелой преградой, и лес так и не наполнился светом, оставаясь покрытым тенями. За это время Кеоридед пришлось изрядно вымокнуть – тропа то и дело петляла в заросли, и ветки обильно обдавали путников градом капель, точно желая окропить на удачу перед долгой дорогой. Та же, наконец, расширилась, став достаточно широкой для того, чтобы по ней могли ехать сразу трое, но вдоволь нарадоваться этому факту Керидед не успела.
Неясное, словно маревом висящее в воздухе чувство, охватило ее, заставляя то и дело оглядываться. Рубашка на спине отчего-то взмокла, прилпна к телу, а слух обострился, как у птицы, почувшей приход охотников.
Свист первой стрелы разорвал полог звуков. Ничего не случилось, только мелькнуло черное оперение, и снаряд ударился в дерево, чтобы тут же отскочить в сторону и приземлиться в пожухлую листву.
- Засада! – выкрикнул Белен, разворачивая коняю Его сосредоточенное и хмурое лиуо было последним, что Керридед увидела четко. Дальше лишь мешанина из криков, черных теней, вскакивающих из зарослей кустарника и судорожного лошадиного ржания.
Резвая испуганно дернулась, уходя в сторону. Керидед же намертво вцепилась в поводья, не представляя, что делать дальше.
Спрыгнуть на землю или оставаться верхом до последнего? Сражаться или удирать?
Поляну оглашали крики людей и конское ржание. Зазвенела сталь. Керидед схватили за ногу, заставив в ужасе шарахнуться. Взгляд натолкнулся на лицо бандита, грязное, оискадженное гримасой хищника и радорстью власти над пойманной. Меч, похожий на тесак, взлетел в возуд, но достигнуть цели не успел.
Как в страшном сне, Керидед смотрела на лезкие, пронзившее грудь нападавшего наскозь. Во взгляде отразилось непонимание, и он рухнул наземь, как огродное пугало, за ненадобностью снятое с шества.
- Жива? – коротко спросил белен, явно не рассчитывая на ответ. Внимание его привлекла потасовка на другом конце поляны – там рамона отчаянно отбивалась от нападавших руками и ногами, но силы были не равны.
Мир снова пришел в движения, смешались крики и отчаянный стук сердца. Оставаться верхом было бессмфысленно – так только внимание привлекаешь.
Руки точно одеревенели, но Овейн все же смогла спешиться. Удар последовал неожиданно, такой сильный, что она кубарем отлетела в сторону, катясь по земле, точно брошенная кукла. Земля ударила в лицо, и Керр захлебнулась собственным вдохом.. Нос заломимо, потекло по разбитым губам. Мокрая подгнившая листва лезла в рот, сырость щекотала ноздри. Ее резко перевернули, сильно дернув за ворот, и скручивая как преступницу. Боль взорвала плечи, и Керидед замерла, боясь выплюнуть воздух и натянутых легких.
.
Поле битвы замерло, превратившись в лагерь. Или судеьбный процесс, где судьями выступали головорезы. Керидед насчитала около десятка. Выглядели они так, будто только что-совершили побег из темницЫ, прорывая себе путь на волю зубами.
Рамону и Белена оттащилди ближе к центру поляны. Проводника альхара держали аж трое, Ра достался один, но и ей хватило.
Керидед робко глянула на того, что скрутил ее, в ответ получив ощутимый пинок под ребра. Белен дернулся, но был откинут назад и прижат к земле.
- Вы посмотрите, что мы поймали, - хриплый, корявый голос раз0летелся над поляной. – Детишки. Керр ввыскаывание не заело, а вот их проводник дернулся, как от удаора под дых. Тип, взявший слово, осклабился.
- Посмотрим, что у вас есть, послышались шаги, зашуршала приминамая листва. Сумка, прижатая к боку УКеридед словно опустела. Но Мико был там, ничем не выдавая свое присутствие. Певрый раз в жизни Овейн задумалась, насколько остры кроличьи зубы – достаточно ли для того, чтобы перегрызть веревки?
Пахнуло потом и застарелой грязью. Пальцы впились Керр в подбородок, заставляя приподнять голову. Шею заломло.
На секунду ей даже показалось, что сейчас въедут в челюсть, но тип только смотрел ей в лицо, что-то в уме прикидывая.
Время тянулось мебленно, секунды словно смерзлись вися над собравшимися тяжелыми ребристыми камнями.
- Вроде та, - донеслось слева. Не будь у говорящего бороды, она могла бы ручаться – он старше ее всего на два-три года. Невысокий, сухопарый, как огрызок, затянутый в потрепанный тулуп. – Жаль, портретик не спросили.
- Если что, другую поймаем.
Керидед подавила смертельную сейчас улыбку. Глупость – то, что смешит даже на смертном одре.
- Нашли? – теперь вопрос летел куда-то в сторону. Керидед сморщилась от обиды – один перерывал ее сумку, запустив туда руку, но ничего не вытаскивая. Наверно, стоило попросить у Гейны какое-нибудь защитное заклятие, вдруг бы нашлось. Но умная мысль имеет обыкновение приходить не когда надо, а когда уже поздно.
- Да дребедень обна, – бандит даже сплюнул от обиды. Поклажа грохнулась о землю. Надежда на сохранность артефактов была мала.
- Пальцы сжались так, что оставалось только ждать, когда расколется ее челюсть. Мужик впился взглядом в зрачки Керр так, точно собирался рассмотреть сквозь них ее мозг.
- Где зверье?
- Какое?
- Животина твоя, мразь, - рука перескочила на горло и крепко сжала. – скажешь выпустила на волю и туда полетит твоя голова. Если надеешься быстро сдохнуть – не мечтай.
- Отпустила.
- В сумке что?
- Припасы.
- Снимай, дрянь.
Мир шел цветными мятнами, будто утопая в тумане. Еще никогда она не ощущала свое тело так отчетливо. Сердце стало молотом, ухающая в венах кровьт смачивала стенки вен, колени превратились в сгустки боли – так сильно на них давила земля. Поражало лишь то, что глаза по прежнему сухи – воздух царапал их как наждак. Согретая Визхром ладонь накалилась.
Керидед уде не понимала, сколько рук держат ее и держат ли вообще. Хватка на шее ослабла, а ощущений стало столько, что сознание едва могло справиться с ними.
Внутри поднялась легкость. Поляну, на которой их поймали, точно разводило в стороны, деля на точные ее копии. Деревя покорно отступали, а земля вдруг стала периной, выскальзывающей из под ног. Мир расслоился, как древесная кора. Потерял очертания, стал чем-то другим, вязким и замедленным.
Смотреть по сторонам Керр не решалась. Не хватало еще согнуться в рвотном порыве.
Руки слушались ее всеглда, но сечас вдруг стали несемомыми, будто она и\х отлежала. Сжимавшиеся на горле пальцы теперь не держали, больше напоминая иссохшиеся ветви. Легко оттолкнуть, легко сломать.
Сбросить их не составило труда, а вот устоять на ногах вышло с трудом. Тее тянуло во всех направлениях, как человека, попавшего среди водоворотов.
От одной только мысли взять в руки меч голова пошла кругом.
С боку дернули так, что пришлось упасть на колени и вцепиться в мокрую траву, иначе лететь ей куборем до ближайшего послека. Кролик рванулся еще ращ, выбираясь из сумки как из капкана. Керр вцепилась в него мертвой хваткой, не давая сбежвать.
Мико не слушался, остервенело перебирая лапами, будто она его душила.ю Пришлось отпустить. Резко и грубо, за что ее наградили оскорбленным взглядом. Все вокруг пришло в движение. Полог под ногами качнул карабельной палубой. Лес медленно возвращался на прежнее место.
Нет, не он. Возвращалась Керидед.
Повинуясь внезапному порвыу, она сорвалась с места. Лес качнулся еще раз, кидая ее на что-то твердое. Белен выругался, как располсдений сапожник, но отнюдь не растерялся. Рамона же от прикосновения заверещала так, будто наступила на змею.
Под ногами мелькнулда белая молния – Мико несся в известном только ему направлении. И керидед послушалась, следуя за ним, как и в самом начале, когда о грядущих неприятностях даже не помшляла. Подхватив распотрошенную сумку, которая ничего не весила, она тронула спутников, ведя в нужном направлении.
Земля теперь ходила ходуном. У Керидед заканчивалось время, а вместе с ними и жизнь.
– Ливисхейм, донесло эхо голос Белена. Темнота окутывала со всех сторон. Последнее, что оставила память, был Мико сильным ударом сбивший ее с ног. Тонкая нить резанул по ладони, таща ее вперед, и Керр уцепилась за нее, как утопающий. Вот только утопала она не в воде.
Шум прилива бил по ушам. Вода, то и дело набегавшая на берег, облизывала его, как кот – плошку из-под сметаны. От мокрого песка отдавало запахом ракушек и застарелых водорослей. Попал он даже в рот и теперь мерзко щекотал на языке Вставать Керр не хотела, но на помощь пришел страх захлебнуться. Полная воды одежда тянула вниз. Визр, кажется, уснул, прекратив вытягивать из хранительницы силу. Тяжело опершись на руки, Керидед поднялась на колени, растерянно озирая окрестности и ища Мико.
Кролик был рядом. Выбравшись на отмель, он отчаянно отряхивался, будто его не водой окатило, а чем-то более мерзким. Взгляд его был полон обиды, точно керидед нарочно закинула ему на глубину. Керр же занимали другие проблемы,Ю а именно – место, куда их выбросило.
Поднять котомку удалось не с первого раза – она набрала столько воды, что весила не меньше мешка с гвоздями.
Спотыкаясь и проваливаясь в темный песок, Керидед вылезла на берег, тут же рухнув на колени, как уцелевший после кораблекрушения мореходец.
Когда давно, в далеком детстве. В руки ей попалась старая карта с городами и странами такими далекими, что они казались другими континентами.
Уже в десять лет Керр отчаянно отвергала мысль о том, что ИРМ ей не суждено. Необычные, так отличающиеся от привычных имен деревень названия манили и впечатывались в детскую память, как имена сказочных героев. Но разве могла она тогда предположить, что ее желание сбудется таким птем?
Место, где она оказалась, мало походило на сказочный город.
Перед ее взглядом простирал залив, врезавшийся в берег, покрытый жухлой травой и несколькими чахлыми кустарниками. Разбросанные по береговой линии клочки желтой листвы наводили на мысль о вбитых в землю колышках, пришпиливающих реку к тверди. В паре десятков метров по обеим сторонам темнели скелеты пристаней с притулившимися к ним лодчонками. Рядом с той, что справа, возвышалась сторожка, больше похожая на видавший виды сарай. На дальнем берегу царила разруха, сделанная изх черных срубов домов, по которым пронеслось либо время, либо пожар.
Пляж продувался со всех сторон, что радости не добавляло. Успокаивало лишь присутствие человеческого жилья – за полем, отделявшим реку от города, виднелись забора и огороды, а значит у Керидед есть шанс добраться до укрытия раньше, чем она околеет.
Выжав одежду и вернув сумке хоть немного приемлемое состояние, Керидед зашагала в сторону города. На ее счастье, нашлась тропас редкими лужами, но ничего смертельного в этом не было. Колдобин тоже не попадалалось.
Мико семенил рядом, растеря приличную часть своего очарования. Если верить тучам, укутывающим небо тяжелой синевой, дело шло к дождю. Мечты о костре и согретых руках и ногах становились все несбыточней, а ветер – напористей. По зубам прокатывалась дрожь.
Но Ливисхейм приближался, а это уже немало для того, кто не в состоянии даже стороны света определить.
Кролик был рядом. Выбравшись на отмель, он отчаянно отряхивался, будто его не водой окатило, а чем-то более мерзким. Взгляд его был полон обиды, точно керидед нарочно закинула ему на глубину. Керр же занимали другие проблемы,Ю а именно – место, куда их выбросило.
Поднять котомку удалось не с первого раза – она набрала столько воды, что весила не меньше мешка с гвоздями.
Спотыкаясь и проваливаясь в темный песок, Керидед вылезла на берег, тут же рухнув на колени, как уцелевший после кораблекрушения мореходец.
Когда давно, в далеком детстве. В руки ей попалась старая карта с городами и странами такими далекими, что они казались другими континентами.
Уже в десять лет Керр отчаянно отвергала мысль о том, что ИРМ ей не суждено. Необычные, так отличающиеся от привычных имен деревень названия манили и впечатывались в детскую память, как имена сказочных героев. Но разве могла она тогда предположить, что ее желание сбудется таким птем?
Место, где она оказалась, мало походило на сказочный город.
Перед ее взглядом простирал залив, врезавшийся в берег, покрытый жухлой травой и несколькими чахлыми кустарниками. Разбросанные по береговой линии клочки желтой листвы наводили на мысль о вбитых в землю колышках, пришпиливающих реку к тверди. В паре десятков метров по обеим сторонам темнели скелеты пристаней с притулившимися к ним лодчонками. Рядом с той, что справа, возвышалась сторожка, больше похожая на видавший виды сарай. На дальнем берегу царила разруха, сделанная изх черных срубов домов, по которым пронеслось либо время, либо пожар.
Пляж продувался со всех сторон, что радости не добавляло. Успокаивало лишь присутствие человеческого жилья – за полем, отделявшим реку от города, виднелись забора и огороды, а значит у Керидед есть шанс добраться до укрытия раньше, чем она околеет.
Выжав одежду и вернув сумке хоть немного приемлемое состояние, Керидед зашагала в сторону города. На ее счастье, нашлась тропас редкими лужами, но ничего смертельного в этом не было. Колдобин тоже не попадалалось.
Мико семенил рядом, растеря приличную часть своего очарования. Если верить тучам, укутывающим небо тяжелой синевой, дело шло к дождю. Мечты о костре и согретых руках и ногах становились все несбыточней, а ветер – напористей. По зубам прокатывалась дрожь.
Но Ливисхейм приближался, а это уже немало для того, кто не в состоянии даже стороны света определить.